– Вот! – рявкнул Машинист, – она призналась, что не зря ее отправили на Поселение, но не знала, что не для наказания, а чтобы дамочка раскрыла себя, как шпионка.
– Этого не может быть? – просто ответила зав производством.
– Почему?
– Так перед кем мне раскрываться, перед вами, что ли?
– Мы может настучать.
– Вас никто не будет слушать.
– Мы можем продать эту информацию Вану, а он дальше, Ману.
Она заткнулась и ушла в лес, хлопнув дверью, как не делают даже профессиональные проститутки.
– Обиделась.
– Как ты думаешь, на правду?
– Да.
– Почему?
– Ну, я тебе говорил, что она втемяшила себе даже в околоземное пространство, что мечтает выйти отсюда, раскрыв шпионский заговор?
– Мне?
– Тебе.
– Да. Но как, если ее привязали к кухне, как бродячую собака, что ей почти одновременно и больно, и смешно: и остаться хочется, и уже навсегда привыкла к путешествиям по миру, пусть и голодному.
Вошел Ванов и ахнул:
– Да вы что?!
– Что?
Ван сдвинул шляпу, как свою офицерскую фуражку на затылок, и от ужаса даже забыл, зачем ее надел, хотя кроме того, что хотел по-хорошему:
– Жениться, – пока здесь никого нет.
– Паровоз угнали, если вас там нет – вот что!
– Чтобы его угнать, надо, чтобы его там не было, – выразился я.
– Не думаю, – возразил Маш.
– Почему?
– Чтобы его угнали – надо: чтобы тебя здесь не было!
– Ты думаешь, кроме меня больше некому?
– Ты имеешь в виду того, который сбежал? – И тут же сделал открытие: – Его никогда не было.
– Ну, это вряд ли.
– Почему?
– Я не он, а ты?
– Естественно.
– Вывод – мы оба не он – значит, он не только существует, но и до сих пор есть.
– Нужно устроить облаву на него, как на медведя, которого никак не могут поймать.
– Какой предлог, что он – это шпион? Боюсь не все согласятся на поимку: слишком опасно.
– Надо объявить приз, – сказал я.
– К сожалению, здесь только один приз существует: приказ зам по тылу Вана, – который как раз и вошел опять.
– Ты че?
– А что, зайти уже нельзя на производство продуктов питания до их удобоваримого состояния. Кстати, я никого не нашел, – ответил Ван.
– И знаешь почему? – ответил я, а Машинист пояснил:
– Все дома.
– Серьезно? – немного, но всё равно ужаснулся Ван.
И, кажется, побоялся даже спросить про исчезнувшего бывшего машиниста, тем более, что по своему первому основному образованию:
– Он машинистом никогда не был! – рявкнула, входя Лиговка.
– Ты вернулась? – просто спросил ее Ван. – А зря.
– Почему? – не поняли мы, ибо сами могли кое-что изобразить, но даже для изготовления шашлыков – если они здесь хоть когда-то водились – мне требуется предварительно повторить про себя его рецепт.
Тем более, если здесь бывает Бараний дансак.
Лиговка, наконец, сообщила, что нашла концы этого дела:
– В начале его пути.
– Напишешь мне лично, письменно, – сказал Ван.
– Я хочу сказать при Них, – она показала носком резинового сапога, снятого, скорее всего, с найденного ей только что в лесу покойника, ибо был этот сапог такого размера, как туфелька для Золушки:
– Никому больше не подойдет, кроме великана, – как подытожил Маш – Машинист.
– Хорошо, я могу один снять, чтобы ты померил.
– Мне будет велик, – спокойно ответил Маш.
Я удивился:
– Этому гусю тоже? – показал зачем-то даже пальцем на опять появившегося укротителя местного населения Вана. И он как зараженный моим вниманием, как назло опять вспомнил:
– Мерить будем после свадьбы.
Все переглянулись, а Лиговка ответила:
