Обучал различным половым извращениям: интереснее-де! Хуже – изменял!
– Неужели? – простодушно удивился Кирилл Петрович. – Не может быть?! – Узнанное потрясло.
– Правда, – произнесла обреченным голосом. – Всякое говорили! Подружки предупреждали. Не верила. Отмахивалась. Зачем зря чесать языками? Сплетничают. Сама убедилась! Спрашиваю у той: «Как тебе не стыдно? У меня семья, ребенок скоро родится». Отвечает без всякого стеснения: «Это еще как сказать. Будет или не будет? И мужа может не стать! Я ничем не хуже. Тоже хочу иметь мужа, семью, ребенка. Только тебе можно?!» Нечего говорить с бессовестным человеком. Разве мало ей других парней? Разрушает семью! Ее желание естественно. Но почему собственную жизнь устраивает на несчастье другого? Бесчестное счастье недолгое. Счастьем не является! Вот так! Не разведены – не живем вместе. Вернулась из роддома… Еще ни разу не навестил. Свою дочь – понимаете?! Он даже не знает, что родилась дочь. Или не приходит – хотел только сына?! При совместной жизни рожу сына! Уже знаем, как это делается…
– Где он сейчас? – Кирилл Петрович сочувствует. Чем помочь? Словно собственное воспринимает чужое горе. Прослезились глаза. Украдкой вытер слезу. Утер нос.
Она долго не отвечает. Слышала ли вопрос? Забылась. Углубилась в свои ощущения, воспоминания.
– Не знаю, – тяжко вздыхает, замолкает.
Кирилл Петрович не тормошит. Ожидает.
– Ничего я не знаю. С той… Но и у них что-то неладно. Не смогут жить вместе. Негде! Андрею нужны девицы на один раз! И та ожидает ребенка. Появится полусиротка! Сейчас модно: матери-одиночки! Девицы-страдалицы!
– Почему вы не подаете в суд?
– Но что изменит суд? – рассуждает она трезво. – Алименты присудят. Не нужны его деньги! Не желаю больше иметь с ним что-либо общее. Вскормлю сама, воспитаю дочь. Умею все делать! По его настоянию поступила в институт. Придется оставить. Пока взяла академический отпуск. Безответственно парни хватают момент…
Кирилл Петрович ожидает: когда доверят? Не влезает в душу. Не тормошит вопросами. Это – особый случай. Должен узнать.
– Он тоже студент? – хочет помочь.
– Да… – подтвердила. – В одном институте…
– Вы обращались к администрации? В комитет комсомола? – мыслит Кирилл Петрович морально. Старыми категориями. Школа прошлой жизни наложила свой отпечаток. Прослеживается из вопросов.
– Зачем? – она спросила безразличным, почти обреченным голосом. Про себя подумала: «Такой он смешной!» Пояснила позицию: – Зачем им наши заботы? Стыдно даже, по-детски – обращаться за помощью. В интимных вопросах нельзя ни на кого полагаться. Недостойно молить о помощи. Взрослая – сама за все отвечаю.
– Вы комсомольцы! – Слова сами вырвались – с пафосом! С давних пор сохраняет убеждение. Реалии изменившейся жизни не вызвали в сознании сомнения. Пронес по жизни неизменными принципы. Жаль: прекрасные идеи о классовом единстве, дружбе народов не воплотились. Революция привнесла в Россию созидательную силу. Общая культура осталась низкой. Что поделаешь? Произошла духовная деградация. Скудеют материальные ресурсы. Бесхозяйственность. Они играют злую шутку. Отражаются на повседневности. Еще отзовутся! Идеология вела по жизни. Разве от нее враз откажешься?
Даже осознает ее определенную ущербность, несовершенство, безжизненность… Людям нужна идеология. Это моральное руководство. Принцип общежития. Материалистическая религия повседневности. Молодая женщина не прошла через политические испытания, классовые кампании. Руководствуется иным видением. Современная молодежь удивительно практична. До цинизма меркантильна. Еще горда. Самостоятельна. Открещивается от советов. Не принимает менторского руководства.
