Проехав мост, оказавшийся на поверку довольно прочным сооружением, машина на первой передаче пошла на крутой подъем.
–А вот и хутор деда Матвея.
На миг над автомобилем пронеслась какая-то тень, прикрыв, словно туча дневное светило, и на лобовом стекле напротив водительского места, с глухим стуком расплылась уродливая пляма какой-то вязкой, желто-серой субстанции.
–А-а! Зар-раза! – негодующе взревел таксист.
Почти по пояс, не смотря на габариты, высунувшись из окна, помахал кулаком, для пассажиров непонятно кому.
–Это что было? – спросил Сашка, пытаясь, наклонившись рассмотреть через стекло, откуда такое добро свалилось, считай на голову.
–Дедов насельник это. Зар-раза! Ведь всего-то один раз и оскорбил его словами, а эта злопамятная скотина, теперь всегда обсирает машину. Вот, мыть придется!
–Да кто это был?
–Ворон у деда прижился, в рот ему ноги!
Замолчал, видно что-то соображая в уме. Дорога, поднявшаяся на возвышенность, привела прямиком к высоким воротам, выкрашенным зеленой краской, от которых в обе стороны расходился забор из плотно подогнанных друг к другу досок, совсем не похожих на горбыль. Из-за забора виднелась двускатная крыша дома с торчавшей над нею телевизионной антенной. На горизонтальной балке поверх ворот, приезжие хорошо разглядели уцепившуюся когтистыми лапами птицу черного цвета, с синеватым, металлическим отливом перьев, со светлой проплешиной на голове. Острый сильный клюв, совсем не малых размеров, заставлял призадуматься о последствиях от удара по голове таким предметом. Хорошо были видны и глаза пернатого сторожа, их радужная оболочка темно-бурого цвета, казалось, с насмешкой направлена на приезжих.
–Ка-а-аг! Ка-аа-аг! Кр-рух! – громким трубным, гортанным голосом прокаркала пернатая особь.
–Злыдня! – едва слышно буркнул водитель.
Тут же из-за забора подала голос и собака хозяина хутора.
Таксист, развернув машину, стал напротив ворот на наезженное следами шин место импровизированной парковки. Отвалившись спиной полностью назад, с интонацией исполненного долга молвил:
–Приехали. Пора рассчитаться командир, с тебя червонец, как договаривались.
Старлей протянул радужную бумажку советской ассигнации.
–Держи!
–Премного благодарен. Эх, люблю возить военных! Не жадные.
Быстренько разгрузив багажник, таксист, взмахнув рукой, сорвал с места машину, оставив приезжих стоять перед закрытыми воротами. Сергей поежился, глядя на приумолкшую птицу, размером с откормленную курицу, продолжавшую умным взглядом наблюдать за незнакомыми ей людьми. Во дворе раздался звук хлопанья двери, тяжелые, но отнюдь не стариковские шаркающие шаги приблизились к воротам, попутно басовитый голос произнес, обращаясь к четвероногой хранительнице подворья:
«Что там, блохастая? Никак гостечки к порогу пожаловали?».
Напевное поскуливание, и калитка без скрипа распахнулась настежь, явив перед очи путников кряжистого великана, одетого в шаровары с красными лампасами по бокам, безрукавку поверх рубахи, на голове высокая баранья папаха. Окладистая густая борода и насмешливый прищур глаз, дополняли живописный внешний вид хозяина хутора. Увидав столь одиозную фигуру, совсем не вязавшуюся со временем развитого социализма, оба парня от неожиданности, в прямом смысле пооткрывали рты. Хмыкнув, дед первым заговорил.
–Вечор добрый! Знаю, с чем пожаловали. Обоих вас и ждал. Заходьте в курень, – посторонился, давая пройти во двор. – Куда двинули? Ну и гулявые ж вы оба. Я штоль, за вас бутарь несть буду?
