В заключении темы о выборе пути прорыва 2-ой армии для соединения с 1-ой приведу слова Барклая де Толли в рапорте Государю от 20 июля (н.ст.) из Остервляны. «Та малая часть неприятеля, которая заняла Борисов в ту же почти минуту могла быть опрокинута авангардом 2-ой армии, ежели б она взяла направление свое из Несвижа не на Бобруйск, но на Игумен. Впрочем ВАШЕМУ ВЕЛИЧЕСТВУ самим все обстоятельства известны, и потому удерживаюсь от всех дальнейших по сему предмету рассуждений".
Многое вскрывается после этих слов Военного министра. На стороне Багратиона -лучшее знание обстановки в районе Несвиж. Но с другой стороны – полный выход целой армии из реальных боевых действий на театре войны почти на 10 дней. И это должно было быть очевидно командарму. Из текста Барклая де Толли понятно, что эта тема обсуждалась с императором Александром ранее. Князь упрашивает Государя дать разрешение на сражение 1-ой армии, а сам отдаляется от театра боевых действий, уходя в лесистые болотистые дебри Белоруссии. И измотав почти месячным маршем свои войска, соединяется наконец с 1-ой армией под Смоленском.
Когда Барклаю де Толли стало очевидно, что Багратион следует в Слуцк, он приказывает (19 июля по н.ст. получен приказ ) Платову выдвигать свою кавалерию по маршруту Слуцк-Бобруйск-Могилёв. Со Слуцка Платов переходит опять в прямое подчинение 1-ой армии. Уже 20 июля, выйдя из Бобруйска, Платов обнаруживает команды противника. Из рапорта князя от 20 июля Государю видим, что Багратион полон надежд занять Могилёв. Из сведений полученных от пленных, он получает информацию о намерении Даву упредить его в захвате Могилёва (фактически в это время основные силы Даву уже заняли Могилёв). Состояние войск в том же рапорте он оценивает следующими словами: «Moгу сказать, что одно непомерное желание в людях драться, поддерживает до коле их силы, но лошади не только под артиллерией, обозами, даже и под кавалериею, сколь ни хороши были при начавшихся движениях, и сколь невыгодное имели продовольствие, но уже приходят, в изнурение и я начинаю бояться за людей, что бы не потерять доброй готовности, и того более, чтобы при подобном теперешнем марше, не начали изнемогать в силах своих». И это результат полного нежелания Багратиона выходить армией на дорогу Несвиж-Игумен. Да, дорога петляет из-за болот и далеко не идёт в сравнение с дорогой Вильно-Минск. И Жером своими войсками поджимал бы не менее как под Мир. И Даву врезал бы в авангард войск князя. Но тогда бы и Барклай де Толли не отступал, а нанёс бы удар по противнику в направлении подходящего Багратиона. Оба командарма ожидали начала решительных действий друг от друга – и в отсутствии оных – один отступал, другой искал менее проблемный путь для соединения армий.
Мои рассуждения упредили ход дневника, вскоре я вернусь в хронологию, согласно дневника, как костяка книги.
На военном совете в Дрисском лагере нахождение Наполена с начала войны в Вильне расценивали как тонкий военный расчёт – дождаться момента наибольшего расчленения русских армий и связав их действия отвлекающими боями, силами войск, в основном находящимися в Вильне, осуществить обходной удар или в направлении Санкт-Петербурга или в сторону Москвы.
Поэтому одним из решений на совете было – выведение 1-го корпуса в составе 1-ой армии в особый статус, как отдельного корпуса, с задачей перекрытия возможного нанесения удара по направлению на столицу.
