Я в нерешительности вышла на середину зала. Сейчас, когда мужчина был так близко от меня, я буквально кожей ощущала его присутствие. Это было странное чувство, похожее на какой–то внутренний жар. А еще, будто назло, зачесался шрам от молнии, и я невольно потерла его на запястье, с наслаждением чувствуя, как шершавая ткань платья царапает кожу.
– Блохи, адептка Кэрис? – участливо спросил Милк, а я поняла, что уже его ненавижу.
– Да, прикармливаю тут… Поделиться с вами? – ядовито отозвалась я.
– Нет уж, я больше в качестве домашних любимцев предпочитаю кошек…
По залу стали доноситься оскорбительные смешки. Похоже, Харэль Милк меня почти сразу же невзлюбил и теперь жаждал устроить из моего выхода шоу.
– Показывайте, на что способны.
– Увы, я думаю, что не смогу этого сделать…
– Почему? – взгляд Милка стал каким–то слишком цепким, если даже не сказать, что хищным. Будто у того же самого упомянутого им кота, который нашел беззащитную мышку.
– Мой дар пока не проявил себя… И я не знаю, как сделать, чтобы это произошло… – сказала я, стараясь придерживаться придуманной с Ольфейрой легенды.
– И вас не пытались раскрыть, как и остальных, в детстве?
– Я… Я потеряла память, и не могу вообще ничего вспомнить.
– Значит, дар–то может и раскрыт?
Я пожала плечами.
– Не знаю.
– Что ж, самое время это узнать, – хмыкнул Харэль Милк.
Я не успела опомниться, как в мою сторону полетел сгусток темной энергии. Не знаю, чего ожидал куратор, но чуда не произошло, вокруг меня не создался вдруг водный щит, и я не взлетела над землей. Вместо этого я вполне себе прозаически словила темную гадость и, почти сразу же поняла, что, наверное, умираю…
Колени подкосились, а из горла вырвался сдавленный стон, перед глазами все плыло… Наверное, Харэль Милк подхватил меня, потому что падения я не помнила, перед тем как отключиться… Вместо этого я помнила его обеспокоенное лицо, невозможно вкусный исходящий от него запах, терпкий и чуть сладкий, будто ванильный, а еще шепот в самое ушко: “Кто же ты такая, Джесс?”
Ну а потом все. Темнота, мрак, покой.
Наш мир. Город N
– Джесс! – Сашка только что умылся, на его щетинистом лице еще блестели капельки воды.
Не услышав ответа, мужчина подошел к закрытой двери комнаты своей племянницы.
– Джессика! – еще одна попытка оказалась безуспешной, и он замолотил руками по двери. – Ты обиделась что ли? Открой!
Но дверь в какой–то момент сама открылась. Сашка шагнул внутрь, оглядывая пустую комнату. На столе, заваленном тетрадями и учебниками, горела настольная лампа.
– Куда пропала–то? – пробормотал мужчина.
Вышел, прошел в прихожую. Куртка, сапоги, все было на месте. На всякий случай Сашка глянул в сторону ванной, дверь была приоткрыта, внутри никого не было.
Вздохнув, мужчина вытащил из кармана растянутых домашних штанов смартфон, набирая ее номер.
– Пилик–пилик–пилик… – зазвучала какая–то ненавязчивая классическая мелодия.
Сашка хмуро вернулся в комнату племянницы. Ее телефон лежал оставленный на столе.
– Не понял, – пробормотал он.
Подойдя к столу, он взял телефон в руки, и почти сразу же он зазвучал снова.
– Алло… – хрипло сказал в трубку Сашка.
– Алло! Джесс! Ты где?! Ты весь день что ли решила прогулять?! До зачета уже пять минут осталось! – раздался в трубке девичий голосок.
– Это не Джесс, это ее дядя… – сказал Сашка. – А Джессики сегодня не было в институте?
– Ой, извините… Да, ее не было. Не знаете, что с ней? Может, она заболела?
