Харка, сын вождя - страница 52

Цепь Скалистых гор на западе резко выделялась на небе, объятом пламенем величественного заката. Харка молча, с жаждой мира, радости, беззаботных игр и охоты в груди взирал на этот обнадеживающий образ новой родины.

В ручье было два глубоких места – выше и ниже излучины. Женщины и девушки уже отправились за водой. Верхний плёс[8] решили отвести для купания женщин, нижний – для купания мужчин. Харка поспешил туда с Молодыми Собаками, чтобы от души поплавать, понырять, поиграть и подурачиться. После купания, когда в небе уже загорелись первые звезды, мальчики, смеясь и отфыркиваясь, растерлись медвежьим жиром и разошлись по вигвамам, где уже дымилось жареное мясо. Ужинали они под тихие звуки флейт, на которых где-то в лагере играли юноши.

Так прошло три дня. Харке и его друзьям некогда было скучать. Они изучали окрестности, наведывались к дозорным и вместе с ними вглядывались в даль. Они забавлялись с луговыми собачками, этими маленькими хитрыми жирными грызунами, которые жили в подземных норах и, едва почуяв опасность, мгновенно исчезали.

Тревоги Харки переросли в надежду и уверенность. Те же чувства испытывали и другие. Вечерами в вигваме Харка вспоминал о матери, думал о том, что ей не суждено было пережить все эти радости вместе со всеми. Но мысли и чувства эти не были пропитаны горечью, как прежде, они стали мягче, перешли в светлую грусть; время целительным пластырем легло на все полученные раны. Шонка был далеко. Шешока была сама робость. Дети почти не замечали ее, получая при этом всю необходимую женскую заботу о них, к какой они привыкли.

Жизнь был прекрасна, а чудо, обратившее все их беды в радости, и в самом деле можно будет назвать великим, если наконец придут бизоны. Антилопы и мелкое зверье помогут им продержаться какое-то время, но не зиму. Весна, лето и осень должны принести большую добычу, которой хватило бы надолго.

Ведь все складывалось так удачно, они были сыты, пауни остались где-то далеко – почему бы и бизонам не вернуться наконец на родные пастбища?

Никто и в самом деле не удивился, когда на восьмой день жизни у Конского ручья в стойбище примчались возбужденные разведчики, посланные на юг, и сообщили о приближении стада бизонов. Из вигвамов и от ручья им навстречу уже спешили воины и юноши. Все мужчины рода старше четырнадцати лет должны были отправиться на охоту, значит и Четан. Даже его отец, Солнечный Дождь, плечо которого еще не совсем зажило и которого все отговаривали от участия в охоте, не слушая советов, молча сел на мустанга и привел в порядок стрелы в колчане.

Охотники выбрали в табуне самых быстрых мустангов, которых обычно использовали для охоты на бизонов. Чтобы одежда не стесняла движений, воины отправлялись на бизонью охоту полуголыми. Колчаны были набиты стрелами, лук и первую стрелу каждый уже держал наготове. Лошади в нетерпении рвались с привязи. Наконец охотники во главе с Маттотаупой вытянулись в длинную цепь и галопом понеслись на юг.

Харка с волнением следил за приготовлениями. Теперь он лежал на холме, с завистью глядя охотникам вслед. Вместе с ним провожали своих отцов и братьев Молодые Собаки в полном составе. Целый час они пролежали на холме, напряженно вглядываясь в даль. Наконец до них донесся глухой гул. Мальчики слушали, приложив ухо к земле, дрожа от нетерпения. Глаза их блестели. Сколько же бизонов должно было быть в этом стаде? Сотни! Сотни! Гул быстро нарастал. И вот они увидели вдали облако пыли, а затем несущееся прямо на них стадо. Им даже показалось, что они уже слышат дикие, пронзительные крики охотников, чем-то напоминающие рев быков. Харка вспомнил о своем долге вожака Молодых Собак.