Хозяин завёл их внутрь и тут Харвига ожидало новое потрясение. Печки не было! Вместо неё стоял стол в окружении стульев. А над ним, в оправе с крупными медными лепестками, сияло светило. Было оно таким же круглым и ярким, как солнце.
От входа, наверх, вела широкая лестница. Под ней виднелась дверь в сени, где некоторое время в Роси обитал Харвиг. Такая же дверь виднелась у другого конца стены. В доме Ножика её заложили камнем, а саму клеть отвели под хлев.
Особенным был тут и запах. Харвиг жадно потянул носом. Если у Ножика в доме воняло затхлой кислятиной, то тут мерещились сдобные подовые пироги, яблоки и ягодные леденцы, что продавались на Торжке в Городище по грошу за пару.
Между тем мельник потянул свисавший с потолка шнур, лепестки светила наполовину сомкнулись и света убавилось.
–Сейчас принесу одежду. – произнёс Яльг. – Присядьте.
Хозяин поднялся по лестнице наверх. Кибаль пододвинула красивый, с резными ножками стул и указала рукой: «садись». Теперь Харвиг увидел, что глаза её были необычайного синего цвета.
Мальчик опасливо опустился мокрым замёрзшим задом на гладкое дерево.
–Живут же люди… – прошептал княжич.
Кибаль, уже присевшая на соседний стул, подпрыгнула и вытаращила на него глазищи:
–Ты знаешь томер?!
–Да не… – Харвиг помотал головой.
Отрочица села обратно и подкатила кверху глаза.
–Томер – это общий язык. Откуда ты взялся?
–Из Городища.
–И как это вышло?
–Долго рассказывать… – Харвиг поднялся со стула и заглянул за вторую дверь, где обнаружил стол, заставленный котлами и мисками, среди которых выделялся огромный чан. – Ножик с Махой хотели меня утопить, а там ещё водяной и ворон…
Кибаль нахмурилась.
–Чем же ты им всем насолил? И как это нож может кого-то топить? Как тебя зовут, мальчик?!
–Харвиг! – Чтобы не осталось сомнений, он ткнул себя в грудь. – А Ножик – наш мельник. И уж поверь, ему кого утопить, что мне плюнуть.
Кибаль скривила хорошенькое лицо и уже приоткрыла рот для ответа, но тут сверху раздались шаги. По лестнице в горницу спустились хозяин и красивая, на взгляд Харвига, дева. Её очи своей синевой походили на глаза мельника, а спадавшие на плечи русые волосы казались ещё светлей, чем у Яльга.
«Наверное, – жена мельника», – подумал мальчик и неожиданно вздрогнул.
