– Ни ты (дед слегка сжал плечо внука), ни ты, сын мой, не знаете всей правды. Садитесь.
Старик не сводил глаз с огня свечи. Его он не видел. Он потерял зрение давно, в ту самую ночь. Но в памяти сохранилось всё. Старик продолжил:
– Произошло это тогда, лет восемьдесят назад. Мой отец владел небольшим имением. Жили мы небогато. Хоть я был единственным сыном в семье, на мою учёбу денег не хватало. Меня воспитывала мать. Она научила меня читать, писать, учила латыни. Дружил я с Ником, моим сверстником. Положение его семьи мало отличалось от моей. С детства мы знали друг друга. Больше всего мы с Ником любили проводить время у старого книжника. Тот жил на соседней улице. Он содержал свою библиотеку старинных книг, и мы часто приходили к нему почитать что-нибудь. Книги старые, в основном – рукописи, и представляли собой очень большую ценность. Многие на непонятных языках. Ника очень заинтересовала одна – про чёрную магию. Но вот написана та рукопись была на неизвестном языке. Текст чем-то отдалённо напоминал латынь. И мне показалось, что я могу перевести некоторые слова. Но только лишь некоторые. Мне тоже эта книга стала интересна, и мы принялись изучать только её. В ней помещались какие-то заклинания, какие-то расчёты, зловещие рисунки, магические схемы. И потихоньку, понемножку, мы переводили её. Ник не знал латыни, но он ловко складывал бесформенные фразы в единые тексты…
Из памяти старик вытаскивал давние события.
– …Так, если это сюда, то получается…
– «Тьма будет за тобой».
– Нет, это переводится: «за тебя».
– «Тьма будет за тебя».
– Да, примерно так.
– Здорово! – сказал Ник и записал в тетрадку.
– Так, это я не знаю. Это, что-то вроде «окрестности», «прилегающей территории». Что получается?
– Пока ничего.
– Давай вот это. Пиши: «чёрный».
– Чёрный.
– «Холодный».
– Холодный.
– «Два»… Да, по-латински это – два.
– Два.
Держа за уголок лист книги, Остин нечаянно надорвал его:
– Ой.
– Да ничего. Книжник не заметит. Это что?
– «Отдавать». Но вот с этим словом это означает: «отдавать насовсем».
– А отдавать что?
– Не знаю ещё… а ты родителям сказал, что ты в библиотеке дяди Эрвиджа?
– Нет. Но они знают, что, если меня нет во дворе или на набережной, значит я здесь.
– Надо сегодня ещё успеть сходить к тётке, набрать у неё яблок. Завтра у отца день рождения. Мама будет печь яблочный пирог.
– Успеешь. А вот это что?
– Это, – не знаю. Похоже на заклинания. Но их надо переводить дословно.
– А это? – по ходу Ник сразу записывал.
– Тоже не знаю. Вот это – дата.
– 1290. А что сказано про этот год?
– Упоминается замок. Или… Да, замок. Дай перо, я запишу.
На бумагу Остин набросал несколько слов. Ник принялся их складывать:
– Похоже, как: «он здесь, но его нет»… Дальше: «ключи только»… Так, так, так. «Ключи»… Хм. «Ключи только»… Понял!
– Что – здесь, но его нет?
– Замок! Он здесь, но его нет! То есть он есть, но его никто не видит, и никто не может, ну, дотронуться, что ли до него. А попасть в замок можно только с помощью ключа к его вратам. Соображаешь?
– Ну, вроде как.
– А что такое Тта? – Ник указал в запись Остина.
– Это не что, это кто.
– Кто?
– Не знаю. Трудно переводить.
– Ну ладно. А вот этот абзац.
– Здесь сказано… Здесь сказано про какой-то приговор; что-то про огонь…
– Наверное, кого-то сожгли.
– …Переодеваться, пере…, а, нет, – менять обличие, или выглядеть по-другому. Дальше – про небо, про отречение, если не ошибаюсь.
