– С уверенностью в завтрашнем дне? – уточнил старик.
– О, нет. Уверенность в завтрашнем дне – верный путь на кладбище.
Старик помолчал, а потом поинтересовался:
– И чего же вы хотите?
– Я уже сказал – книги, доступ к информации. Ограничивайте его как вам вздумается. Я все понимаю. Для начала – математика, физика, биология, медицина, электроника… А еще… Можно каким-то образом устроить душ? Я уже два дня тут… И шторку вокруг сортира. А то мало ли – застесняюсь до запора.
– Насчет душа – идея здравая, – кивнул старик. – Мы подумаем.
Окно снова стало зеркалом. Ну что за право слово? Вот не мог он закончить разговор никак иначе. Мастер допроса. Наверняка на каком-то подсознательном уровне ему казалось, что он оставил испытуемого мучиться неизвестностью.
Макс поднялся, прошелся по своей камере, и грохнулся на койку. Что ж, пока пусть будет ничья.
Но эти двое в верхней комнате все не унимались.
– Вот оно, значит, как, – едва слышно (так что Макс почти не расслышал) пробормотал доктор.
– Что вас так поразило? – поинтересовался старик.
– Что поразило? Да все. Но суть не в этом. Ему нужны знания. Вот как он ломал компьютерные системы и уходил от наблюдения. Очевидно, то, что изменило его организм, сделало быстрее, сильнее, крепче… Что бы это ни было, оно точно так же поступает с его мозгом.
– Может, вы и правы. А может, он все это умел и до вашего эксперимента.
– Оставьте, – возмутился доктор. – Если бы все это было до, сейчас он не требовал бы такой объем знаний. Математика, физика, медицина…
Кажется, старик задумался над его словами.
– Что ж, – проговорил он, наконец. – Это может стать нашим преимуществом. А может и не стать.
– О чем вы? – не понял доктор.
– Мы знаем что ему нужно. К чему он стремится. А он не знает к чему стремимся мы. Это может быть нашим преимуществом. Только вот… Мы же и сами не понимаем к чему стремимся. И при таком раскладе, я даже и не знаю – преимущество это, или уязвимость.
Макс вздохнул на своей койке. Он тоже не знал.
Стекло вдруг снова прояснилось, и старик сказал:
– Кстати, если не сочтете это авансом… или сочтете, но хотел спросить – о чем с вами говорил тот пришелец?
– Пришелец? А, этот… с крылышками. Он спросил кто я такой. Чем-то его страшно заинтриговала моя персона. Кажется, ему очень хотелось потребовать у меня документы, но тут примчалась полиция, подняла пальбу…
– Понятно, – кивнул старик. – И каково ваше мнение?
– О чем?
– Об этом пришельце, разумеется.
– Мн-н… – Макс задумался, а потом сказал, тщательно взвешивая каждое слово: – С одной стороны – интересная тварюга. Но я общался с ним всего минуту. А вот с другой… Неприятно. Он производит впечатление… Могущественного придурка, я бы так сказал. Сложно сформулировать. Выродившегося аристократа дорвавшегося до ядерного оружия, что ли. Как фантазия. Ну… Вот вы знаете кто такие Ротшильды, Рокфеллеры?
– Знаю, – сказал старик.
Еще б ты не знал, подумал Макс, но вслух сказал:
– Так вот, представьте себе. Не так давно развеселые ребята вроде Стива Джобса, Билла Гейтса, Илона Маска и прочих Аланов Рэев скинули их с пьедестала властителей мира, и они сделались тем, кем, собственно, всегда и были – самодовольными клоунами без чувства юмора. Мерзкие мутанты. И тут вдруг… Как бы объяснить… Вдруг они завладели всем ядерным арсеналом мира, и возомнили, что могут снова диктовать всем свои условия. Как по-вашему, они способны надиктовать что-нибудь путное?
