Helter Skelter. Правда о Чарли Мэнсоне - страница 7

И вновь веревка дважды обматывала шею жертвы; свободный конец уходил под тело и обрывался в нескольких футах с другой стороны. Окровавленное полотенце, наброшенное на лицо, скрывало черты. Он был невысок, около 165 см, и лежал на правом боку, с поднесенными к голове руками, словно все еще защищаясь от ударов. Его одежда – синяя рубашка, белые брюки в черную полоску, широкий стильный ремень, черные ботинки – была насквозь пропитана кровью.

Никому из офицеров и в голову не пришло проверить пульс у кого-либо из лежащих. Как и в случае с телами в автомобиле и на лужайке перед домом, бесполезность этого была совершенно ясна.

Хотя Де Роса, Вайзенхант и Барбридж были патрульными, а не следователями по делам об убийствах, все трое и ранее сталкивались на службе со смертями. Но прежде им не приходилось видеть ничего подобного. Дом 10050 по Сиэло-драйв выглядел настоящей бойней.

Потрясенные полицейские разделились, чтобы обыскать остальные помещения. Над гостиной были устроены вместительные антресоли. Де Роса взобрался по деревянной лестнице и нервно оглядел их, но никого не увидел. С южным концом дома гостиную соединял холл. В двух местах в нем обнаружилась кровь. Слева, сразу за одним из пятен, размещалась спальня, дверь которой была приоткрыта. Простыни и подушки смяты, покрывало сдернуто, будто кто-то – возможно, женщина в ночной рубашке, оказавшаяся на лужайке, – уже успел раздеться и улечься в постель, когда в дом заявились убийцы. На доске у изголовья кровати сидит игрушечный кролик с опущенными вниз лапами и настороженными ушами, словно бы насмешливо взирая на вошедших. Крови нет, как нет и каких-либо признаков борьбы.

Через холл, как раз напротив, – хозяйская спальня. Дверь также открыта, как и двери в дальнем конце комнаты; сквозь опущенные жалюзи виднеется бассейн.

Эта кровать шире и аккуратнее; откинутое белое покрывало открывает верхнюю простыню веселой цветочной расцветки и белую с золотистым геометрическим узором нижнюю. Две подушки лежат скорее в центре кровати, чем у изголовья, – они словно отделяют сторону, на которой спали, от не используемой. У стены напротив, экраном к кровати, стоит телевизор с двумя изящными шкафчиками по бокам. На верху одного из них виднеется белая плетеная колыбель.

Полицейские осторожно открыли примыкавшие двери: гардеробная, встроенный шкаф, ванная, еще один шкаф. И вновь никаких следов борьбы. Телефонная трубка мирно лежит на аппарате, на ночном столике у кровати. Ничего опрокинутого или небрежно брошенного.

Впрочем, на внутренней стороне левой створки раздвижных дверей обнаружились следы крови: предположительно, кто-то (возможно, опять же женщина на лужайке) бежал сюда, пытаясь спастись.

Выйдя наружу, офицеры были на мгновение ослеплены ярким бликом на поверхности бассейна. Эйзин упоминал гостевой домик за основным зданием. Теперь полицейские заметили это строение – или, скорее, его угол – где-то в шестидесяти футах на юго-восток, за кустами.

Тихо приблизившись к нему, они услыхали первые звуки с момента своего появления на территории усадьбы – собачий лай и мужской голос, произнесший:

– Тс-с, тихо ты.

Вайзенхант двинулся направо, в обход здания. Де Роса повернул налево, чтобы пройти мимо передней его части, Барбридж прикрывал его сзади. Оказавшись на крыльце со стеклянной дверью, закрытой изнутри противомоскитным экраном, Де Роса сумел разглядеть в жилой комнате, на диване, повернутом к двери, юношу лет восемнадцати. На нем были брюки, но никакой рубашки, – и хотя молодой человек вроде не был вооружен, объяснит позднее Де Роса, это не означало, что оружие не лежит у него под рукой.