– Так, насчет паланкина, – внезапно вспомнил Саргон, прерывая неловкое молчание.
– Ах, да, – караванщик смачно шлепнул себя по лбу, – так вот, мы остановились на том, что я жирный.
Мулат улыбнулся:
– Да, путем беглого осмотра, мы в этом убедились.
– Именно! А это значит, чтобы поднять такую тушу, как я, надо не два раба, а четыре. Причем крепких. А это стоит немало
– Так купи! У тебя же есть золото!
– Конечно, есть! – Саптах жалобно покосился на Саргона. – А еще я жадный!
Мулат рассмеялся и похлопал его по плечу:
– Тогда и вправду лучше пусть Хеп тебя возит.
– Вот и я о том же! – просиял торговец. – Давай, моя рогата морда, вези нас вперед!
Хеп коротко промычал в ответ.
– Я частенько хожу в храм и молюсь за его здоровье, – добавил Саптах.
– Он тебе так дорог?
– Будешь смеяться, но… да, – вздохнул караванщик, продолжая улыбаться.
– Нет, – покачал головой мулат, – не буду.
Спустя несколько минут впереди показался въезд на рынок. Первые торговцы уже открывали свои лавки. Скоро окрестность заполонит шум и галдеж. Люди наперебой, стараясь перекричать друг друга, начнут зазывать покупателей посмотреть и купить свой товар. Пока же здесь было тихо.
– Когда прибудет парнишка? – спросил Саргон.
– Да уж здесь должен быть.
– Вот как? – мулат вскинул брови.
– Так мне сказали, – пояснил Саптах, – они будут ждать нас возле хлева.
Телега въехала на площадь.
Сенкара, худощавый торговец зелени и фруктов, чья лавка располагалась прямо у входа, окликнул их:
– Доброго утра!
– И тебе того же! – поприветствовал торговец в ответ. – Да благословит Ра день твой!
Саргон молча кивнул.
– Не хочешь обменять парочку лазуритов на мои финики?
– Сдурел что ли? – заржал, словно конь, Саптах. – Еще бы на салат предложил!
Сенкара в свою очередь рассмеялся:
– Ну, и как после этого Ра благословит мой день?!
Повозка проехала дальше, оставляя лавку позади.
– Во дурачок, а? – бросил Саптах.
– Точно, – согласился мулат, – но славный малый. Как и многие здесь.
– Рад, что так считаешь. Получше Нубии, а?
Саргон слегка нахмурился. Саптах увидел небольшую перемену в настроении друга и озабоченно поинтересовался:
– Что не так?
– Нубия мой дом. Но там все немного иначе.
– Это как это иначе?
– Не любят вас там, – коротко ответил мулат, – людей Та-Кемет.
– Эх, – вздохнул торговец, – да, могу понять. Им нас восхвалять особо не за что, но… на все воля пер-А, да живет он вечно.
Мулат не ответил. Его лицо лишь больше омрачилось. Они успели проехать еще несколько лавок. Далеко не все из них были открыты.
– С утра ты был веселее, – подметил караванщик, – в чем дело-то?
– Я не знаю, – задумчиво протянул Саргон. – Не могу объяснить, – тут он перевел взор на Саптаха, – предчувствие какое-то нехорошее.
– Предчувствие?
– Да, – кивнул тот, – словно в сердце сейчас кольнуло.
– Чет я не понимаю.
– Ладно, не бери в голову.
Торговец с тревогой покосился на друга:
– О, Птах-покровитель, только не говори, что передумал!
– Не бойся, – Саргон хмыкнул, но взгляд оставался серьезным, – я дал тебе слово. А я привык держать его.
– Фух! Хвала богам! – выдохнул караванщик. – Да все будет хорошо! Это я тебя дурацкими расспросами смутил. Вечно языком треплю, как метлой по дороге.
Саргон вяло улыбнулся, но промолчал. Саптах наседать не стал. Тем более, Хеп уже остановился возле его лавки – просторного и широкого шатра, в котором могли убраться целых четыре торговца зелени и фруктов. Под навесом виднелись ряды закрытых кувшинов, кадки и несколько крепких деревянных сундуков.
