— Ты позоришь сейчас его доброе имя, посмев прийти сюда самовольно.
— Ты привёз её сюда, — девушка сменила тактику и заговорила обиженно, а в глазах мелькнули слёзы. — Я думала, она тебе приснилась! Что просто фантазия. Или секундное развлечение, о котором ты забудешь. Но ты привёз её в “Жемчужину пустыни”.
Последовала пауза. Было заметно, что мужчина был очень недоволен. Брови грозно сведены, губы поджаты. Я заметила, как раздувались его ноздри, а желваки на скулах натянулись.
Было ощущение, что я смотрю какой-то мелодраматичный сериал в шикарных декорациях, но правда заключалась в том, что всё это происходило на самом деле при моём непосредственном участии.
Мне хотелось уйти, убежать в свою комнату, чтобы не быть свидетелем этой сцены. Но сделать этого я не смела. Всё это было не игрой, и я ещё более чётко осознала, насколько я завишу от этого мужчины. Во всём. Моё тело, моя жизнь в полном его распоряжении. Он так захотел.
— Вернись в дом своего отца, Саффана, — на удивление спокойно и ровно ответил Нафиз. — И не смей больше сюда приходить. Ты смела ослушаться своего эмира уже однажды. В следующий раз ты познаешь всю силу моего гнева.
Я заметила, что девушке стало действительно страшно. Она сглотнула и закусила на секунду нижнюю губу. Пыталась выглядеть гордой и не показать свой страх, но справлялась с трудом.
— Нафиз! — подалась вперёд, когда он отвернулся и направился в сторону правого коридора, но тут же притормозила.
А потом обернулась на меня и что-то тихо и яростно прошептала, но Вафия отшатнулась и промолчала, посмотрев на девушку испуганно.
Интересно, Саффана прокляла меня? А если я не понимаю арабский, это считается? Так хотелось в ответ ей просто по—нашему показать средний палец, но я сдержалась. Уж слишком шокирована была развернувшейся сценой.
— Нам следует пойти за господином, — негромко сказала моя прислужница, когда невеста шейха спешно удалилась вместе со своей свитой. — Он не отменил совместный обед, значить нужно идти. Нельзя заставлять ждать шейха — это оскорбление.
А поболтать со своей невестой при вероятной любовнице — ни для кого не оскорбление?
Но это я так, позлиться в себе, потому что прекрасно понимала, что на востоке всё это воспринимается иначе. Да и выбора у меня тоже не было, поэтому я пошла за Вафией в ту же сторону, куда ушёл несколько минут назад Нафиз.
Мы вошли в небольшую светлую комнату, у которой не было углов. По кругу стояли диванчики, на одном из них сидел Нафиз. Перед ним невысокий столик с блюдами.
Вафия поклонилась и ушла, а я осталась стоять в дверях.
— Проходи Хэриб, — шейх кивнул на диванчик рядом с собой. — Присаживайся.
Я выполнила и замерла. Запах от стола шёл аппетитный, еды стояло много. Что-то напоминало привычную мне еду, что-то казалось незнакомым. Я привыкла питаться просто, так я себя лучше чувствовала, поэтому подобное казалось изысками. Хотя, думаю, это и есть изыски, тут всё такое.
— Наша еда тебе понравится, — сказал мужчина и, оторвав кусочек лепёшки, макнул его в соус. — Она сейчас уже совсем не так консервативна, как была, к примеру, пятьдесят лет назад. Но примесь бедуинских традиций остаётся неизменной. Попробуй вот это, если хочешь.
Он указал пальцем на одно из блюд.
— Это рыба, запечённая в специях на открытом огне. Я помню, ты ела рыбу тогда в Таиланде, тебе нравилось.
Да, я помнила. Мы ели осетровый шашлык прямо в постели обнажёнными. Было невероятно вкусно. Но сейчас мне казалось, что это было так давно и будто с другим мужчиной. Поэтому об этом моменте я даже заикаться не стала.
