Страх и волнение смешались в невероятный круговорот, отчего меня бросало то в жар, то в холод.
Мужчины-сопровождающие остались за порогом номера, а Анна провела меня внутрь, попросила подождать несколько минут, а потом тоже ушла.
Я осталась одна в шикарнейшей гостиной и полнейшей тишине. Только часы на стене негромким монотонным тиканьем разбивали эту тишину. Я не решалась ни пройтись, ни присесть, а потому замерла там, где стояла, вслушиваясь в это ритмичное тиканье.
Тут было три двери, и я всё гадала, когда и из какой сейчас выйдет Нафиз, и что я должна буду делать. Склонить голову в приветствии? Меня никто не учил здороваться с монархами.
Через пару минут дверь тихонько щёлкнула, и я, вздрогнув, обернулась. Но это оказался не Нафиз. Передо мной стояла арабская девушка с подносом в руках.
Она подошла ближе и поклонилась, замерев с опущенной головой. Я даже растерялась, не зная, как реагировать. И так как девушка стояла молча, решила обратиться первой.
— Добрый день, — сказала осторожно.
— Сайеда Хэриб, — отмерла арабка, обратившись ко мне именем, которым называл Нафиз, а потом продолжила по—русски с небольшим акцентом. — Ваш чай. Прошу ожидать.
Она поставила поднос на столик между креслами и спешно удалилась.
Меня попросили подождать. Наверное, Нафиз занят. Что ж.
Я осторожно присела на край кресла и достала телефон. На экране горели несколько сообщений и пропущенных звонков от Ирины, но прочитать я их не могла, так как тут совершенно не ловила сотовая связь и, соответственно, мобильный интернет.
Убрав телефон в карман жакета, я откинулась на спинку кресла и стала ждать. От подноса с чаем и какими—то сладостями исходил невероятно притягательный аромат. Пить хотелось сильно, так что я решила воспользоваться гостеприимством и попробовала чай.
Он действительно оказался вкусным. С лёгкими нотками жасмина и цитруса.
Ожидание затягивалось. Часы показывали, что прошла четверть часа, но мне казалось, будто прошло минимум часа три. Накатила жуткая усталость. Наверное, сказывался стресс.
Голова начала кружиться, глаза слипались. В теле появилась сильная, нехарактерная слабость.
— Вот же мать твою, — успела я выругаться, посмотрев на чашку с недопитым чаем.
А потом меня поглотила темнота.
***
В себя я пришла довольно легко, без тяжести в голове и тошноты, которые я, например, испытывала после снотворных, выписанных психотерапевтом в прошлом году, когда у меня была бессонница после неудавшейся беременности и разрыва с Ромой. Я просто почувствовала сначала запахи — приятный запах кожи и лёгкий цветочный. А ещё какой-то еды. Кажется, именно этот запах меня и разбудил. А потом просто ощутила, что могу открыть глаза.
И открыла.
Я сидела пристёгнутой в мягком кожаном светлом кресле. Передо мной был столик, на нём ваза с цветами и тарелка с едой.
Напротив в таком же кресле сидел Нафиз. В светлых брюках, лёгкой рубашке, без традиционного головного убора, он выглядел почти так же, как тогда в Таиланде.
Он смотрел на меня внимательно, а когда понял, что я очнулась и сфокусировала на нём взгляд, мягко улыбнулся.
— Здравствуй, моя Хэриб, — сказал он.
И тут я поняла, почему пристёгнута к креслу. Мы летели в самолёте.
6. Глава 6. «Потому что ты моя»
Я смотрела на него во все глаза и не могла поверить, что всё происходящее взаправду. Повернув голову к иллюминатору над столиком, увидела, как мы пролетаем над бескрайней водой, и у меня от этого закружилась голова.
