Когда дверь за ними закрылась, миссис Хаббард глубоко вздохнула:
– Ну, что вы обо всем этом думаете?
В глазах Пуаро заплясали искорки:
– По-моему, мы присутствовали при объяснении в любви… на современный лад.
Миссис Хаббард возмущенно взмахнула рукой:
– Господь с вами!
– Другие времена, другие нравы, – пробормотал Пуаро. – В моей юности молодые люди давали почитать девушкам теософские труды и обсуждали «Синюю птицу» Метерлинка. Мы были сентиментальны и романтичны. Теперь же юноши с девушками сходятся на почве комплексов и неустроенной жизни.
– Полный бред, – сказала миссис Хаббард.
Пуаро покачал головой:
– Почему бред? У них тоже есть нравственные устои, но беда в том, что молодые ученые-правдолюбцы типа Колина видят вокруг одни только комплексы и трудное детство своих подопечных и считают их жертвами.
– Отец Селии умер, когда ей было четыре года, – сказала миссис Хаббард. – Она росла с матерью, женщиной глуповатой, но милой, и детство у нее было вполне нормальным.
– Но у нее хватит ума не рассказывать этого юному Макнабу. Она будет говорить то, что ему хочется услышать. Она слишком сильно в него влюблена.
– Неужели вы верите во всю эту чушь, месье Пуаро?
– Я не верю в то, что у Селии «комплекс Золушки», равно как и в то, что она воровала, не ведая, что творит. На мой взгляд, она крала, желая привлечь внимание честного Колина Макнаба, и вполне в этом преуспела. Если бы она была всего только хорошенькой, но застенчивой, обычной девушкой, он, скорее всего, никогда не обратил бы на нее внимания. По-моему, – сказал Пуаро, – девушка готова горы сдвинуть с места, лишь бы окрутить молодого человека.
– Никогда бы не подумала, что у нее хватит на это мозгов, – сказала миссис Хаббард.
Пуаро не ответил. Он сидел нахмурившись, а миссис Хаббард продолжала:
– Значит, мы с вами попали пальцем в небо. Умоляю, простите меня, месье Пуаро, за то, что я докучала вам такими пустяками! Но, слава богу, все позади.
– Нет-нет, – покачал головой Пуаро. – Думаю, конец еще не близок. Мы выяснили кое-что, лежавшее на поверхности. Но многое осталось невыясненным, и у меня создается впечатление, что дело серьезное, очень серьезное.
Миссис Хаббард покраснела:
– Неужели, месье Пуаро? Вы действительно так думаете?
– Мне так кажется… Простите, мадам, нельзя ли мне поговорить с мисс Патрисией Лейн? Я хочу посмотреть на кольцо, которое пытались у нее украсть.
– Конечно, о чем речь! Я сейчас же ее позову. А мне надо поговорить с Леном Бейтсоном.
Вскоре явилась Патрисия Лейн. Она вопросительно смотрела на Пуаро.
– Извините, что отрываю вас от дел, мисс Лейн.
– Ничего, ничего. Я ничем не занималась. Миссис Хаббард сказала, что вы хотели взглянуть на кольцо. – Она сняла с пальца кольцо и протянула его Пуаро. – Бриллиант действительно крупный, но оправа старомодная. Кольцо подарил моей маме отец в честь помолвки.
Пуаро кивнул, рассматривая кольцо.
– А она жива, ваша матушка?
– Нет. Мои родители умерли.
– Мне очень жаль.
– Да, они были хорошими людьми, но, увы, я никогда не ощущала с ними особенной близости. Потом я раскаивалась. Маме хотелось иметь веселую, хорошенькую дочку, которая любила бы наряжаться и вести светскую жизнь. Она очень переживала, когда я стала археологом.
– А вы с детства были очень серьезной?
– Да, пожалуй. Ведь жизнь так коротка, и надо успеть в ней чего-то добиться.
Пуаро задумчиво посмотрел на нее.
