– Здравствуй, Ольгерд. Я же просил, не зови меня «Повелитель». Умоляю тебя. Называй меня как-нибудь более демократично. Господин Алекс, например.
– Хорошо, повелитель.
Мысленно махнув рукой, я сказал:
– Что там у нас на сегодня? Только самое важное. Например, вечером?
– Сегодня вечером у Вас встреча с комендантами крепостей, прием отчета от Старшины Городского Собрания на предмет утверждения проекта ремонта городского водопровода. А еще вечером Вас желает видеть госпожа.
– Ну, про госпожу и так можно догадаться, она каждый вечер меня желает видеть. Иногда даже и в середине дня. Ладно. А сейчас кто-нибудь ждет?
– Ждут, повелитель. Внизу Вас ожидают коменданты крепостей.
– Отлично, тогда пойдем к ним.
– Я в полном расстройстве, повелитель, но, боюсь, что такое вряд ли удастся осуществить.
Язык у них должен был быть похож на какую-то латинизированную версию не то старогерманского, не то готского. Но все-таки сильно отличался как от немецкого, так и от латыни – произношением и словарным запасом. Я не лингвист, поэтому детали мне были не очень-то интересны. Из-за большого количества латинских и германских корней, обучение не показалось мне особенно сложным, произношение было простым, и уже через месяц вполне неплохо понимал других, а через два месяца уже сносно для окружающих изъяснялся без помощи жестов.
– Почему это вряд ли удастся? – не понял я.
– Им назначено на вечер, – ответил Ольгерд, – но они пришли не вовремя. А встретиться с ними раньше будет неуважительно к Вам, повелитель.
– Так чего ж тогда они приперлись в такую рань? – вопросил я, стараясь уяснить ситуацию.
– Боятся, что их опередят, повелитель. Они подождут, это им будет даже приятно.
– Ну, раз так… – рассеянно сказал я, почесав в затылке. – Короче, когда мы идем к этим господам? Во сколько часов?
– В семнадцать, повелитель, – уверенно констатировал Ольгерд.
– От герцога ничего новенького? – на всякий случай спросил я, хотя знал: будь для меня хоть какое-то послание, Ольгерд сразу бы мне сообщил. – Ни писем, ни сообщений?
– Ничего, повелитель.
Плохо. Последнее время письма на мое имя почти не приходили. Или – не доходили. Вся корреспонденция шла в Столичный Капитул. Власть ускользала из моих рук, как сухой песок между пальцами, но ничего поделать я уже не мог – непосредственных рычагов управления у меня почти не осталось. Вот если только…
– Ну, вот и ладушки, – сказал я, обрадовавшись неожиданно пришедшей в голову полезной мысли. – Значит в семнадцать? Тогда за полчаса предупреди меня, ладно? А пока не беспокой.
– Как прикажете, повелитель, – сказал Ольгерд, но, тем не менее, никуда не уходил. Это означало только одно: у него еще не иссяк запас новостей для меня.
– Значит, до вечера я свободен? – с сомнением сказал я, придав голосу вопросительные интонации.
– Вы всегда свободны в своих решениях, повелитель. Но…
Я когда-нибудь все-таки свихнусь от этого парня.
– Да? Что-то не так?
– Но, повелитель, сейчас же турнир.
Вот дьявол! Что еще за турнир? Ни фига не помню! В шахматы, или во что? Почему не знаю? Тогда реализацию моей новой идеи придется отложить на потом.
– Какой еще к черту турнир? Я что, должен в нем участвовать лично, так что ли? – я даже не скрывал своего раздражения. – Или как?
– Участвуют самые благородные рыцари всего Королевства. Без Вас не приступят, повелитель…
– А я что там делаю? Тоже считаюсь благородным рыцарем? – с содроганием спросил я. В качестве участника рыцарского турнира я себя совершенно не представлял.
