– Кто ее купил и кто с ней играл, не спорю, а вот кто с утра пораньше с ней гулял и гуляет? И я после этого еще и жопа?
– Я, между прочим, с ней тоже гуляла! И от ротвейлера спасала, и от стаи собак защищала. А в чате кто вчера мне нахамил? – неожиданно для самой себя спросила девушка. – Тоже я?
«Верх мужской сообразительности, – думала тем временем Стелла. – Спровоцировать скандал на безопасном расстоянии, а потом ловко свалить из аськи. При этом всю ночь висеть в какой-нибудь „социальной сети“ наивно полагая, что при большом желании я его там не достану. Иногда так хочу настучать ему по голове! А в случае летального исхода, сказать всем, что уехал в Тибет для просветления».
– Хочешь, я вернусь к тебе? – в полном соответствии с загадочной женской логикой спросила девушка.
– Знаешь сказку? – риторически вопросил бывший. – Жил-был Иван-царевич, и все, о чем только нормальный мужик может мечтать, у него имелось в достатке: и деньги, и власть, и бабы, а все-таки чего-то ему недоставало. Тогда роздал он все деньги нищим, отказался от власти, послал всех баб куда подальше и женился. И вот только тут понял Иван-царевич, чего все это время ему не хватало. Мозгов! Нет уж! У меня мозги пока есть, и лучше буду каждое утро гулять с собакой, чем каждый день терпеть тебя дома. Хотя может чебуреки, наконец, для меня все-таки испечешь?
«Вот ведь сволочь! – решила Стелла, – сейчас я тебе устрою чебуреки! Сама его попросила, на горло себе наступила, а этот тип… Погоди у меня!»
Сделав над собой титаническое усилие, девушка сказала как можно естественнее:
– Что и требовалось доказать. О! Завтра буду дома, закинь мое барахло!
– Йе! – сразу же загорелся ее бывший. – Приеду попозже, чтоб не принимать участия в готовке, но успеть на чебуреки.
– А я никуда не тороплюсь, – изобразив обрадованный голос, сказала девушка. – Я люблю вечерами готовить, поэтому и тебе достанется.
– Дык, если завтра успею закончить пораньше, то я с работы смотаюсь, а после нее как обычно в пол-одиннадцатого или около того буду дома.
На этом бывший прекратил разговор. Повесил трубку.
После того, как Стелла отвертелась, наконец, от бывшего, то снова смогла заняться своим прямым делом – изучением и осмысливанием досье.
Но работа не клеилась, мешали дурные мысли в пересмешку со скверными воспоминаниями.
«Поговорили, называется, – раздраженно думала девушка. – Вот ведь мудила! Получишь ты у меня чебуреки, как же! Опять все мои мысли сбил! Ну почему даже самые глупые уроды бывают счастливы в личной жизни, а я тут такая вся из себя замечательная сижу и сама собой любуюсь? Где она, справедливость? Или всего лишь плата за мою индивидуальность? Это как на приеме у гинеколога: „У вас систематическая половая жизнь?“ „Нет, но зато многообразная“».
Последнее время Стеллу жутко доставало, что кругом и всюду все сплошные индивидуальности. Деваться от них стало ну просто совсем некуда. От своей правда тоже. Девушка прекрасно понимала, субъективны не сами вещи, а смыслы, которые в эти вещи вкладываются. И если смыслы даже порой бывают похожими, то коннотации разные, и уже без вариантов. Видимо они и вырабатывают саму индивидуальность. Жалко, что нельзя делиться мыслями в их первозданном, нерасчлененном на слова виде. Нельзя поделиться ощущением, чувством. Ничем. Проклятая индивидуальность. Но каждый к ней стремится, и если уж в одну сторону сближение не выходит, то приходится отдаляться.
