Но на этот раз уступать пришлось – вошла действительно пожилая женщина, свободных мест в наличии не оказалось, да и состояние у меня было вполне трезвое. Передо мной стояла не старуха, не бабка, а именно дама – элегантно, но по возрасту одетая, со вкусом и достоинством. Абсолютно седая. В ней чувствовалась особая внутренняя сила, ощущалось, что она очень уверена в себе. Извинился я, встал. А потом меня что-то дернуло, и я подарил этой незнакомке свои цветы, которые мне уже надоело держать в руках.
– Это вам, – сказал я, повинуясь внезапному порыву, – возьмите, пожалуйста, и извините, что я не уступил вам сразу.
Она приняла розы, мимолетно дотронувшись своей рукой до моей, и мне сразу показалось, что за этот короткий миг случайная попутчица узнала обо мне все.
– Молодой человек, – сказала она уже сев, – на вас висит нехорошее заклятие, будьте очень внимательны, особенно в ближайшую неделю. Потом станет не так страшно.
Вот и мне от нее подарочек! Нехорошее заклятие, видите ли, висит. По этой линии что, всегда разные ведьмы ездят? Или психика у народа теперь расшатана столь сильно?
Все, забыл, выкинул из головы.
Остаток пути пришлось проделывать на ногах. Стоять утром в вагоне метро решительно некомфортно, так как от большинства сограждан очень выразительно несет перегаром. Интересно, это они с вечера не просохли или с утречка заправились? Народ так и не рассосался до самой моей станции, а я, чтобы чем-то заняться, сначала разглядывал схему метрополитена и окружающую ее рекламу, а потом, улучив момент, встал около дверей.
Обожаю вот так приваливаться боком к той двери, через которую люди выходят и входят, той, что между вагоном и платформой. Это если стоим. А когда едем, то там проносится переменчивый мрак тоннеля и дверь становится зеркалом, в котором вижу отражения качающихся людей, не опасаясь столкнуться с ними взорами. Отыскиваю интересного человека, как правило – женщину, и слежу за ней, рассматривая ее физиономию, стиль, одежду. Думаю, кем бы она могла быть, чем бы она могла заниматься. Какое у нее могло бы быть увлечение. Есть ли дом, друзья, семья. Одинокие отражения на фоне мелькающей тьмы тоннеля…
Стоп, все, конец лирике. Моя станция, пора выходить.
Когда Стелла вошла в кабинет своего шефа, тот удобно сидел в кресле и разглагольствовал по телефону. Он кивнул ей и одновременно махнул свободной рукой в сторону стула для посетителей, что стоял рядом с его столом. Судя по обрывкам фраз, решался вопрос с каким-то контрактом. Стеллу совсем не удивило, что начальник уже весь в работе: у них считалось правильным являться за полчаса, а уходить не раньше четверти седьмого. Шеф любил, когда его сотрудники работают много, сверхурочно, в офисе застревают и выходят в нерабочие дни. Разумеется, бесплатно. Все заняты, работа кипит, дела продвигаются. Через пару минут шеф закончил разговор, положил трубку и автоматически улыбнулся профессиональной улыбкой топ-менеджера. Улыбкой стоимостью в месячный доход Стеллы.
– Итак, поздравляю. У нас с тобой новое дело, – произнес он с каким-то хитроватым выражением на лице.
– Это хорошо или плохо? Мне это вообще-то надо? – грубо спросила Стелла своего начальника. Недавно она подстриглась – сделала себе короткую прическу – поэтому ощущала себя непривычно и немного неуверенно.
– Почему плохо? – многозначительно удивился Шеф.
