Толпа ломанулась через широкую дверь в чрево ангара. Нашим героям хватило ума двинуться в числе последних. В цеху людская масса немедленно разделилась на кучки и обступила лотки, на которых теснились многочисленные кеги с манометрами. Бочонки были подписаны. Тут же началась давка. Продавцам приходилось прилагать максимум усилий, чтобы их не повалили вместе в лотком. Здоровилы тянули трубки штуцеров к кегам, привинчивали их, и в саксы маленькими порциями спешило соответствующее чувство.
От гвалта и гомона звенело в ушах. Наконец, компаньонам удалось пробиться к одному из столиков. К. всмотрелся в надписи.
«Лёгкое плотское желание на фоне желудочной сытости» – гласила одна.
«Веселье с ноткой грусти» – предлагала вторая.
«Мечтательность, оттенённая удивлением и снисхождением» – интриговала третья.
«Весёлый гнев с лёгким послевкусием близкого удовлетворения» – резюмировала четвёртая.
Хи утопила на два щелчка рычажок радости и схватила себя за немедленно порозовевшие щёки:
– Комплескные оттенки! – воскликнула она, – Я хочу попробовать. Можно?
Лоточник пригласительно махнул рукой.
Хи вытянула штуцер из своего искалеченного сакса и привинтила к клапану кега, на котором значилось:
«Счастье от дружбы и готовность её решительно защищать».
Лоточник повернул краник.
Соединение пшикнуло. Стрелка одного из циферблатов на руке Хи дрогнула и чуточку оторвалась от нуля.
«Странный выбор», – полумал К.
Хи разъединила соединение, и шланг со штуцером втянулся в сакс. Девушка нетерпеливо тронула соответствующую клавишу. Вздрогнула.
Лоточник-здоровила наклонился и поднял зеркало. В нём отразилось лицо Хи и К. Взгляды их встретились. Глаза девушки горели таким теплом и нежностью, такой заботой, что на мгновение он даже поверил, что это искренне, что порыв идёт от души, а не от химии, которая струилась в крови.
– Малыш-буква, хочешь попробовать?
– Я? Мне-то зачем?
– Ваше племя тоже употребляет чувства, – вклинился профессионально доброжелательный лоточник. – По-другому, но употребляет.
– Хорошо. Давай тоже дружбу. Только без примесей, чистую, – К. вдруг стало интересно самому почувствовать то, что ощутила Хи.
Лоточник нацедил граммов двадцать в крохотный стаканчик и протянул путешественнику. Тот залпом опрокинул стопку.
Сначала К. ничего не почувствовал. А потом по всему телу разлилась тёплая волна. Он понял, что дороже Хи у него никого нет на целом свете. К Предкам наставника Вон-и-Гута и вечно недовольную хозяйку бункера Матильду! Даже вечно сидящий в сознании образ далёкой Дийаны померк и поплыл. Его охватила уверенность, что он сделает для Хи всё что угодно. Поможет. Утешит. Пусть даже ценой собственной жизни прикроет спину.
«Ага, если будешь сидеть в её рюкзаке».
Через минуту эффект ослабел, ушёл в фон, где и остался. Зато проснулся желудок.
– Довольно частый эффект, – объяснил лоточник, глядя на его изменившееся лицо.
– Хи, а здесь есть туалет? – сдавленным голосом спросил К.
Получив разъяснения, он слез на пол и осторожной походкой человека, который боится что-то расплескать, скрылся в лесу здоровильских ног.
