– Пойдем вместе в столовую, – слышу за спиной голос Егора.
Оборачиваюсь. Парень смотрит на меня взглядом преданной собаки, которая умрет, если ей откажут, вот только он на меня сейчас совсем не действует.
Вчера Егор тоже выглядел милым и безобидным, а потом прилип ко мне, словно пиявка. Меня передергивает от противного воспоминания.
– Спасибо, но я знаю дорогу, – говорю ему совершенно бесцветным голосом.
– Я предлагаю вместе поесть и пообщаться, а не просто проводить.
Поднимаю глаза на парня и вкладываю во взгляд все свои не озвученные вчера эмоции, чтобы до него дошло: я не хочу с ним есть и общаться, добавляя предельно вежливо:
– У меня есть свои планы.
– Какие?
До чего мне не нравится в людях бестактность! Неужели непонятно: если я их не назвала – значит, не желаю озвучивать.
Может, он заметил мое преследование Матвея?
Не знаю.
Но даже если так – какое ему дело, за кем я бегаю и для чего?!
Понимаю, что не обязана оправдываться, но все же объясняю, чтобы быстрее завершить этот утомительный разговор:
– Собираюсь поесть и пообщаться с Майей.
Пока он думает, что ответить, я хватаю рюкзак и ухожу к ждущей меня у двери подруге.
Есть категорически не хочу. Стресс сжег чувство голода дотла, но я беру свой поднос с обедом и приземляюсь за свободный столик.
Разместившись и подняв глаза от тарелки с супом, которую пыталась не расплескать во время перемещения в пространстве, констатирую: я совершила стратегическую ошибку, плюхнувшись не разобравшись куда. Только теперь вставать и пересаживаться – ниже моего достоинства, и я остаюсь сидеть напротив Матвея и Егора.
Уткнувшись в одну точку, пытаюсь унять сердцебиение.
Майя плюхается рядом и, поймав мой взгляд, подкалывает:
– Которого из Ерохиных гипнотизируешь?
Вздрагиваю.
Я что правда таращилась на Матвея? На Егора я не могла смотреть априори.
Догоняю прозвучавшие слова и растерянно спрашиваю:
– Они братья?
Кивает.
– Непохожи.
– И не только внешне, – выдает моя словоохотливая одноклассница. – Матвей здесь как лев в своей прерии, а Егор скорее, как шакал. Греется в лучах его славы и питается падалью.
– Это как?
Майя, обрадовавшись, что меня заинтересовали местные сплетни и забыв о том, что голодна, воодушевляется и рассказывает:
– Обычно ему перепадают девчонки, либо те, которые хотят поближе подобраться к Моту, либо те, которых он уже отшил.
– К Моту?
– Да, Матвея многие так зовут.
Невольно снова поворачиваю голову в сторону Матвея и зависаю, смотря, как Яна садится на соседний с ним стул и по-хозяйски облокачивается на него. Парень никак не реагирует на нарушение своего личного пространства, а у меня внутри все вспыхивает адским огнем.
Что это?
Ревность?
Но он никогда, по сути, не был моим. Если только в мечтах…
– И много тех, кого он отшил, – уточняю, не зная, хочу ли я услышать эту информацию.
– Раньше часто менял девчонок. Сходит на пару свиданий и нос воротит, никто ему не нравится, но Янка вцепилась в него мертвой хваткой. Они с лета вместе.
– Может, он ее полюбил? – выскребываю из себя болючий вопрос, а сама сопоставляю информацию, полученную от подруги с той, которой поделился со мной Матвей.
Я на сто процентов уверена: в переписке он ни разу не упоминал про девушку.
Выходит, я действительно в нем ошиблась.
Парень просто забавлялся со мной на расстоянии, а как только я оказалась слишком близко и стала угрожать его отношениям – сразу слился.
