Хиона - страница 6

Она взяла кулон, обратив ещё раз внимание на выгравированную руну. Продев серебряную цепочку, она надела его на шею мальчика.

– Храни его и не вздумай терять, пусть эта маленькая вещь всегда тебе напоминает о твоей маме. Она была хорошим человеком, – Элана слегка улыбнулась, – а сейчас мне нужно идти, я скоро вернусь, нужно поговорить с отцом.

Резко поднявшись, она встала и вышла из дома, хлопнув железной дверью. Мальчик не стал стоять на месте, ему был интересен дом изнутри. Он прошёл путь сквозь узкий коридор, стены которого были сделаны из серого бетона. Слева был небольшой зал с разбросанными по углам большими узорчатыми подушками для сидения на шесть персон. Впереди была железная чёрная дверь. Адри дёрнул ручку, дверь закрыта, справа находилась совсем крохотная кухня с небольшим деревянным столом в углу. Он отодвинул деревянные ставни и взглянул на улицу. Жёлто-красный песок с островками расползающейся травы и серые бетонные здания создавали довольно отстранённую атмосферу.

Побродив по пустому дому ещё несколько минут, мальчик вернулся в зал, где сел на одну из подушек. Сняв с шеи кулон, он начал внимательно его рассматривать, сон подступил незаметно, и мальчик уснул, так и не дождавшись Эланы.

«…человек не готов меняться даже под угрозой вымирания. У добродетелей всегда найдётся ключ от самых злых и коварных замков, запрятанных настолько глубоко в нашей душе, что только древний звериный инстинкт способен их открыть…»

Илай Кассори Выдержка из мемуаров «Последнее письмо поколениям» 2312 год н.э.

Адри лежал на гладком, обтёсанном ветрами камне, подперев голову руками, и смотрел в чистое голубое небо. Ветер распускался во всех направлениях, продувая пустошь за пределами города и засыпая песчинками глаза. Из-за этого он постоянно морщился, но принципиально не надевал очки.

Адри жаждал погрузиться в свои размышления и мечты, наслаждаясь этим беглым уединением. Иногда его ум уносил его далеко, в мир грез, где он воображал себя сидящим в космическом шаттле, взлетающим в небеса и направляющимся к Хионе – планете из вечного снега и льда. Сама мысль о том, что он может осуществить подобное путешествие в своей жизни, невероятно воодушевляла его.

При этом он совсем не знал, как выглядят космические челноки, практически ничего не знал о климате самой планеты, насколько он холодный, или о людях, с которыми он, возможно, разделил бы своё путешествие. Вне стен города, только там, на пустынных просторах, он находил способ остаться с самим собой, погружаясь в безмятежное воображение. За шесть лет жизни в Иберисе он так и не мог сказать самому себе, что полис станет его домом. Его привлекала Хиона; по непонятной ему причине он чувствовал родство с этой планетой, как будто именно там и было его место. С разрастанием Хионизма в городе разговоров о ней становилось всё больше. Но юноша не мог получить хоть какую-то адекватную информацию о планете; здесь планета казалась чем-то похожим на миф, в который невозможно попасть.

За последние несколько лет полис изменился не в лучшую сторону: количество беженцев, оставшихся в нем, увеличивалось, а мест для предоставления им жилья становилось все меньше. В результате этого расширялись трущобы. Регулярно возникали локальные столкновения с местными жителями, защищающими свои права на проживание. В городе царило общее чувство напряженности, улицы наполнялись тлеющей злостью и обидой, которая могла вспыхнуть в массовый конфликт при малейшем катализаторе. Находясь внутри полиса, он разделял это напряжение вместе с остальными жителями.