— Неужели он и правда….
— Чшшшш…. Не спугни! Бэмби очень пугливые создания, — усмехнулся Дмитрий.
4. Часть 4
Дежурная медсестра, что работала в детском отделении, в шоке выронила папку из рук, когда мимо ее поста с пациенткой на руках прошел Александр Валентинович Баринов, а следом за ним, словно два телохранителя шли Андрей Викторович Конанов, и ее, медсестры, непосредственный начальник, Дмитрий Николаевич Беркут.
— Ира, — Дмитрий Николаевич, показал девушке знак, чтоб та закрыла рот, что до сих пор был открыт.
Девушка опомнилась и тут же его захлопнув, просеменила следом за странной процессией. Её даже не удивило, что в дверях отделения начали толпиться другие сотрудники. Женщины народ любопытный, а тут такое.
— Где она? — Шура взглянул на Диму.
Мужчина кивнул на один из боксов, где под прозрачной крышкой спокойно спала маленькая Машенька.
— Вот твоя девочка, видишь, все с ней в порядке! — Шура подошел к боксу, продолжая держать девушку на руках.
Дима подошел к ним и, взяв карту, что крепилась на стойке, просмотрел показания.
— Что с ней? — Настя смотрела на Дмитрия, словно от него зависела ее жизнь.
— Все с ней в порядке! — протянул он, смотря в карту. — Нет никаких поводов устраивать истерики.
Девушка виновато опустила глаза. Интонации врача ясно говорили о его отношении к происшествию.
— Простите меня, — виновато протянула она, пытаясь слезть с рук врача, но ее не пустили.
— Куда ты собралась? Тебе нельзя ходить сейчас! — Саша прижал девушку еще сильнее к себе.
— У меня уже не болит! — она подняла на него глаза. — Правда! Можно мне ее подержать?
Шура опустил на нее взгляд и завис, рассматривая миловидное личико. Он уже сотни раз видел, как женщины после родов были движимы лишь одним желанием, взять младенца на руки, и каждый раз его удивляла и поражала сила этого желания, материнский инстинкт. Несколько часов назад ее разрезали, у нее болел живот, нельзя было ходить, она уставшая, голодная, бледная, с синяками под глазами, но идет к своему ребенку, движимая только желанием взять его на руки. Для нее ничего важнее этого нет.
— Пожааалуйста, — и снова этот голос, от которого сжимается сердце, и просыпается желание положить к ее ногам весь мир.
Андрей с Димой переглянулись. Они тоже всегда восхищались женской силой и этой невероятной связью матери и ребенка. Но сейчас они видели то, чего не видели никогда. Их друг, Саша, ярый приверженец врачебной этики, человек который ни разу не был замечен в компрометирующих его связях, просто потому что их не было, сейчас нарушал все мыслимые, и немыслимые правила. Они смотрели друг на друга так, словно вокруг никого не было. Мужчины даже почувствовали себя лишними.
— Кхмм, — кашлянул Дима, возвращая Шуру с небес.
Тот поднял на него взгляд.
— Ее можно забрать?
— Я бы еще пол часика подержал….
— Да ладно Дим, — Андрей подошел и взглянул в карту, через плечо друга. — Нормальные показатели. Отпускай, а то мамочка нам тут весь роддом разнесет, да? Неугомонная!
Мужчина подмигнул девушке и та покраснела.
— Простииите, — снова протянула. — Просто я испугалась, все говорят, что врачи всегда не договаривают, и я подумала, что из-за родов могло что-то случиться.
Настя распереживалась, и снова заплакала.
— Что же ты такая плаксивая то, все хорошо с твоей крошкой. Димка отдай уже маме ребенка, — улыбнулся Андрей.
Дима открыл бокс и осторожно вынул малышку.
