Впереди нас ждал перелёт и шопинг. А шопинг для любой женщины счастье, особенно если за неё платит кто-то другой.
Еще один огромный плюс, когда твой начальник хищник, занимающий высокую должность, – это личный самолёт.
Добравшись довольно быстро по заснеженным пробкам до аэропорта, в vip-зоне прошли паспортный контроль. До этого дня я уже не раз летала с Ником по работе в разные командировки, но сейчас всё было по-другому. Даже атмосфера стала иной, не говоря уже о напряжении, которое витало в воздухе и искрило.
Чувства, вызванные укусом, дремали и почти о себе не напоминали. В машине я вообще забилась в угол, скрестила руки и уставилась в окно, всем своим видом давая понять, что разговаривать и общаться у меня желания нет. Н’Ери настаивать не стал и просматривал какие-то документы, шелестя бумажками на весь салон. Но почему-то этот шорох успокаивал и настраивал на рабочий лад.
Вернулась былая уверенность, что всё пройдёт хорошо и без эксцессов. Я хозяйка своего тела и справлюсь. Должна.
Самолёт был небольшим, но очень комфортабельным: мягкие и удобные кресла, обтянутые молочного цвета кожей, огромный телевизор, шампанское и разные вкусности, услужливая стюардесса с белозубой улыбкой и приятная музыка.
– Куда мы летим? – спросила я, когда мы ожидали разрешения на взлёт.
– В Париж, – ответил Ник, на мгновение оторвавшись от документов.
– Париж, – повторила я и нервно повела плечами.
Действительно, куда еще вести свою секретаршу на шопинг, как не в Париж – мировую столицу моды?
Четыре часа полёта тянулись долго. Хищник почти не обращал на меня внимания. Всё было, как всегда: он занимался работой, а я…
Я же не знала, куда себя деть. Пролистала полдюжины модных журналов, послушала музыку, поглазела в иллюминатор, поддавшись уговорам стюардессы, съела одно пирожное и кожей чувствовала, что за мной наблюдают.
Это сложно объяснить, но взгляд Ника вдруг стал материальным. Я чувствовала, как он медленно скользит по моему лицу. Но стоило только дёрнуться и посмотреть на хищника, как всё исчезало.
Может, это паранойя. Не знаю. Но наши отношения изменились, став такими сложными и непонятными, что я совсем запуталась.
Франция встретила нас дождём и плюсовой температурой. Перескакивая через лужи, ёжась от пронзительно ветра, который бил в лицо и лез за шиворот, мы добежали до ожидающей нас машины и быстро забрались в салон.
– Бр-р-р, – пробормотала я, убирая с лица влажные пряди волос, прилипшие ко лбу.
– Замёрзла? – шеф впервые за всё время открыто взглянул на меня.
– Немного. – Скупая улыбка, и я поправила воротник пальто, пытаясь побыстрее согреться.
В следующую секунду Ник вдруг схватил мою ладонь и осторожно сжал. В отличие от моих, его руки были горячими. И это тепло быстро прошлось вверх к плечу и далее по телу.
Как-то слишком быстро стало жарко и душно.
– Удобно быть таким теплокровным, – прокашлявшись, заметила я и осторожно выдернула ладошку из его захвата. – Спасибо, я уже согрелась.
– Не стоит благодарности. Не хотелось бы, чтобы ты заболела, – отозвался Н’Ери.
Конечно, не хотелось бы. Это ведь испортит всю игру. А этого мы допустить не могли. Но что бы я ни думала, как ни желала абстрагироваться, эта забота была приятна.
Я осторожно провела большим пальцем по ладони, помня, какой обжигающе мягкой была его кожа. И тихонько вздохнула. Оставалось надеяться, что это безумие скоро кончится. Всё когда-нибудь заканчивается. Даже такая страсть. Я-то это точно знала.
