– Отчаянный молодой человек. А почему его прозывают Гайдук?
– Гайдуками в наших краях в старину называли эдаких робин гудов, борцов за народное счастье. А Котов весьма популярен у обывателей – нападая на помещиков, он отдавал часть похищенного, обычно то, что тяжело было унести, народу, а один раз освободил 20 крестьян, арестованных за порубку помещичьего леса.
– И правда, в Робин Гуда играет. Умный, каналья, небось из-за этого робингудства и поддержку у населения имеет?
– Ещё какую! Причём не только у народа, его и интеллигентная публика обожает, особенно дамы-с. Из-за этого мы так долго и не могли его поймать – охотников укрыть Гайдука – хоть отбавляй, а доносить на него никто и не думает. В общем, два года мы за ним гонялись, и наконец, прошлым летом вашему покорному слуге удалось его арестовать.
– Так почему же он в Петербурге, а не на каторге?
– Бежал-с. И месяца в тюрьме не провёл, скрылся.
– Понятно. Есть у вас какие-либо соображения, где его искать?
Губернский секретарь посмотрел на Филиппова несколько ошарашенным взглядом:
– Никаких, абсолютно никаких. Признаться честно, я на столичную полицию рассчитывал. Гайдук из нашей губернии и не выезжал никогда, поэтому о его здешних связях мне ничего не известно. Я могу рассказать о его подельниках и пособниках в Бессарабии, но более ничего… Ну и на любое моё содействие в розысках вы можете конечно рассчитывать.
– Замечательно. Вы надолго к нам?
– Полицмейстер велел мне без Котова, живого или мёртвого, домой не возвращаться.
– Отлично. Ну что ж, Мечислав Николаевич, – приказал Филиппов Кунцевичу, – забирайте Августа Христиановича, знакомьте с дознанием, и Бог вам в помощь.
Кунцевич вышел из сыскной далеко за полночь – долго расспрашивал бессарабского гостя о Гайдуке, потом читал привезённые из Кишинёва материалы. Когда приехал домой, горничная протянула ему визитную карточку. На ней значилось: «Николай Михайлович Хаджи-Македони, титулярный советник, пристав 3-го стана Хотинского уезда Бессарабской губернии».
– Вот те раз! Ещё одного румына нелёгкая принесла. Давно был?
– Первый раз в два часа приходили, потом в шесть вечера, а последний раз – в восемь.
– Однако, не терпится ему меня увидеть.
Кунцевич перевернул визитку и прочёл просьбу титулярного советника телефонировать ему в меблированные комнаты «Пале-Рояль» «в любое удобное господину коллежскому секретарю время». Мечислав Николаевич телефонировал. Он знал, что в «Пале-Рояле» около двухсот номеров, ждать, пока пристава найдут и пригласят к телефону не намеревался, хотел сказать портье, что бы тот попросил гостя перезвонить поутру, но гостиничный служитель, услышав фамилию постояльца промолвил: «Секундучку-с» и коллежский секретарь тут же услышал в трубке другой голос:
– Господин Кунцевич? Здесь Хаджи-Македони. Прошу прощения, что приходится общаться такой поздно, но дело не терпит отлагательств. Мы сможем увидеться?
– Прямо сейчас? – недовольно спросил Мечислав Николаевич.
– Если это возможно.
– Может быть утром?
– Я знаю, как отыскать Котова.
– Это меняет дело. Где вы хотите встретится?
– Где вам будет удобнее.
Чиновник для поручений помедлил, а потом сказал в трубку:
– Ну хорошо, приезжайте ко мне.
– Большое спасибо, – обрадовался бессарабец, – буду через двадцать минут!
Коллежский секретарь положил трубку на рычаг аппарата, поднял глаза и увидел стоявшую в дверях спальни сожительницу:
