Хлеб из маргариток - страница 12

– Хоть бы надписи оставили, – отозвался Савва. – Как-никак, история.

Не оставили. Пришли из очередного похода, а стены перекрашены. Свежая краска сохнет. Окна нараспашку, а дышать нечем. Савва вздохнул:

– Страна невыученных уроков. Кому-то нужно оставить нас без корней. Как болотную ряску.

Следующие две ночи профессор и ученик вынужденно провели на школьном дворе под кустом сирени. Было тепло и без дождя. Высказали ехидные соображения о том, какие лозунги (по-теперешнему, слоганы) новое время предложит стенам школьного спортзала. «Сбрось вес сейчас!». (Первоклашки изумятся). «Обогащайся!». «Я этого достойна!». «Ты умный? Почему бедный?». «Деньги – цветы жизни».

Дома Архип застал мать в слезах. Василия Геннадиевича нет. Ушел выпивать к своим снабженцам. Их с Архипом из квартиры гонит. Все планы на собственный особняк рухнули. Этот жулик Мавроди 27 июля (1994 год) понизил своим указом стоимость билетов МММ в сто двадцать семь раз. Деньги от продажи дедова дома сгорели. Дядя Вася зол и груб. Куда им теперь идти?

В девяностые годы от семейных неудач семьи рушились многими способами. Однако мать и сын в квартире дяди Васи прописаны. На улицу не выставить. Суд не даст. Это дед объяснил под яблонькой, куда внук на следующий день сходил. Парень рассказал и Кириллу о семейных бедах.

– Гнида твой дядя Вася, – среагировал тот. – Ну, ладно! Хочешь, Фантомасу скажу? Он к нему бригаду пришлёт. Припрут придурка в тихом месте к тёплой стенке. Когда окажется в глубокой задней полусфере, одумается.

– Ни в коем случае! Если что, пеняй на себя.

Кирилл усмехнулся.

– Грозишь? Не слыхал поговорку: «В кругу друзей не щелкай клювом»? Архип, ты реальный, четкий чел. Самого высокого уровня. Восьмидесятого. Я твой дружбан. Всегда помогу. Фантомас справедливый. Людей понимает. Шесть лет по Афгану с «веслом» бродил… Такое даром не проходит.

Ну, откуда Архипу знать, что «весло» это СВД, снайперская винтовка Драгунова?

Отчим Василий Геннадиевич заседал в подвале у сантехников среди быстро пустевших пивных бутылок. Клял жизнь, сожительницу Ольгу, работу, МММ, Лёню Голубкова. Ему только что удалось «толкнуть» полтонны университетской бумаги частному издательству. Деньги возникли из ничего. Собутыльники понимающие. Всем было, что сказать. Сантехники Руслан с Григорием кляли старые трубы, краны, вечные засоры. Уборщица Гюльнара, единственная дама, не довольна щербатым паркетом у ректора. Сколько ни три, грязь остаётся. Виктор Иванович, «джанитор», как себя именовал, был преподавателем, да удален с должности за «харассмент» (его выражение) по отношению к кафедральным лаборанткам. Критиковал качество преподавания.

– Ни у кого из препов огня в глазах нет! Годами несут одно и то же. Отстаивают время. Студенты на лекциях жвачку жуют, мол, гигиеническая процедура. Куда всё катится.

Гул стоял хороший. Каждый делился собственной обидой и согласно кивал остальным. За Гюльнарой уже приударил пожилой сантехник Григорий Иванович. Подсел ближе, подливал.

Мужик наш может выпить пивка хоть центнер (тьфу, десять декалитров), но и в укромный уголок при этом сбегает не раз. Приспичило и дяде Васе. Выбрался он в университетский внутренний двор из подвала, нетвердо направился к забору за трансформаторной будкой. Пошатывало, конечно, однако выкамаривал хорошо, По пути поприветствовал Конюхова, проректора по хозчасти, шедшего обратным курсом. Тот тоже был, кажется, не вполне в себе. В общем, мужики друг друга поняли. Уголок этот крепко полит вдоль и поперек, отчего даже трава не росла. Всегда сходило с рук. Только не в этот раз. Едва дядя Вася приступил к нетерпящему отлагательств процессу, как получил страшный удар. Током! Человек опытный, уже падая, пытался оказаться на земле подальше от места первоначального контакта. Так и получилось, но и там контакт с источником продолжился. Вот, что есть человеческая жизнь? Только что был здоровый, крепкий, почти счастливый и нестарый мужчина и – нет его! Откуда в традиционно мокром мужичьем месте ток со смертельным напряжением?