А мне и в самом деле ничто не грозило: несколько дней назад обнаглевшие от безнаказанности грабители вломились в оружейный магазин, и сосед уложил обоих на месте. Я тогда специально заглянул к Гордееву, прежде чем тела увезли в крематорий, и один из подстреленных налетчиков показался смутно знакомым. Насчет второго такой уверенности не было, и в любом случае оставался третий, но это уже не напрягало. Случайность, простая случайность…
Я натянул куртку, сунул в один карман дубинку, в другой фонарик и спустился на первый этаж. Бар открывать не стал, на улицу вышел через черный ход. Натянул шапочку и потихоньку побежал.
Побежал, побежал, побежал, заставляя себя переставлять непослушные ноги. Легкие насыщались воздухом, сердце разгоняло по жилам кровь, красные кровяные тельца несли кислород.
Постепенно я втянулся, набрал нужный ритм, и под конец пяти километров организм заработал как часы. Слабость на время отступила, пальцы перестало сводить от холода, а дыхание хоть и вырывалось с хрипом и сипом, но и близко не возникало позывов рухнуть в ближайший сугроб и перевести дух.
Бег – это сила. Впрочем, я предпочел бы просто выпить таблетки.
Отперев входную дверь бара, я прошел за стойку, убрал куртку на вешалку и налил чаю. Кипяток в термосе за ночь успел остыть, но дождаться, пока закипит чайник, не было сил, выпил так.
После этого я уселся на табурет, но только взял вчерашнюю газету, как распахнулась входная дверь и с улицы зашел плечистый молодой человек в длинном пальто и каракулевой шапке.
На любителя пропустить с утра кружку-другую пива он нисколько не походил, и невольно я бросил взгляд под стойку, где лежал «Шершень» и его пневматический брат-близнец.
От посетителя это не укрылось, он стянул с руки кожаную перчатку и продемонстрировал жетон с выгравированным на нем соколом.
– Дружина! – объявил румяный молодой человек, подходя к стойке. – Отдел дознания.
Я этому известию нисколько не обрадовался.
Некоторые наивно полагали, будто Дружина – это местный аналог милиции или полиции, хоть и повально коррумпированный и наплевательски относящийся к гражданским правам. Опасное заблуждение, зачастую приводящее преуспевающих предпринимателей к разбитому корыту или необходимости впредь работать на чужого дядю.
Дружина – она и была Дружиной. Вооруженной группой лиц, которые устанавливали свои порядки и поддерживали их, не считаясь с мнением окружающих. И если с рядовыми сотрудниками проблем обычно не возникало, то средний командный состав имел обыкновение облагать данью всех, кто не располагал защитой в силу личных связей или принадлежности к Торговому Союзу. Надо ли говорить, что подобная практика сложилась с полного одобрения вышестоящего начальства, которое имело с этого свою долю?
Поэтому я, заранее предчувствуя грядущие неприятности, тяжело вздохнул и попросил:
– Будьте так добры, жетон…
Молодой человек хмыкнул и развернул служебную бляху обратной стороной.
«Синицын Юрий Романович, дознаватель».
– Что ж, Юрий Романович, – улыбнулся я, – чем обязан?
– Хмелев Вячеслав Владимирович?
Я кивнул.
– Жалуются на вас, Вячеслав Владимирович! – объявил тогда дознаватель.
– Да неужели? Странно. У меня тихое заведение, никаких драк, никакого шума. Все клиенты довольны. Да и соседей особо нет, чтобы жаловаться.
Синицын выложил на стойку кожаную папку, сверху поставил каракулевую формовку.
