И тут я представила, как беру штурмом средненькую или совсем дешевскую организацию или юридическую контору… попасть в серьезную вот так с улицы – без шансов. Юристов нынче, как собак нерезанных... (погуглить потом - откуда такое вкусное сравнение). Да... - трудно шевелись засыпающие извилины - «Стратегия…» тоже не вариант – там Слав и не только. Все в конторе были нечаянными зрителями концертов, которые я давала. Так что… И вот значит, прорываясь в кабинеты любой ценой, уверенно и преданно глядя в глаза, подталкиваю я такая… по столу стопочку документов. И даже если получится быть ну о-очень убедительной, дальше последует звонок на предыдущее место работы и разговор с Барком или же Мятловым. Второй – приятный невысокий мужик с залысинами, знает меня лучше, но явно уже обработан соучредителем как надо.
Вообще устный запрос - нормальная практика. Доверие между клиентом и адвокатом (в моем случае – юристом) один из нравственных принципов системной деятельности. Доверие внутри системы тоже приветствуется, но, как правило, не практикуется. А конкуренция зверская, потому и перспективы мои до крайности хреновые. Но пару месяцев точно об этом можно не думать, сейчас в приоритете Рита, остальное терпеливо ждет. А потом… дальше видно будет, там я просто могу не выжить.
Или выживу… Все проходит, пройдет и это - если по Соломону.
6. Глава 6 Два года назад. Депрессия
Чтобы избежать пустых разговоров, все ускорить и упростить процесс для себя и врача тоже, он составил список. Писал долго. Поздно вечером. Соображал, формулировал. Нужно было точно, потому что хотелось ответов.
- И что у нас здесь? – развернул тот листок, - интересно… Сам хотел бы знать точные ответы на эти вопросы.
- То есть… расписываетесь в профессиональной несостоятельности? – агрессивно уточнил Влад и… захлопнулся, заиграв желваками. Стыдно? И не то, чтобы... обидно скорее.
Но мужик напротив смотрел на него спокойно и без раздражения. А мог бы. Мог осадить таким… значимым взглядом и был бы прав. Все-таки стыдно, пожалуй. Влад неловко отвел взгляд.
- Нет, пасовать перед трудной задачей не собираюсь, - ответили ему даже будто доброжелательно, - с какого пункта пойдем?
- С любого – похер! - вырвалось-таки! Твою ма-ать… Влад потер лоб, поправил очки, тяжело вздохнул и постарался внутренне собраться… очередной раз. Какого-то черта буквально распирало от желания огрызаться, зудело и чесалось.
- Тут вынужден уточнить – или мы на «ты» и тогда, как говорится, оба «снимаем галстуки», или же на «вы» и тогда держимся в рамках, - легонько куснули его в ответ и стало вдруг легче. Необъяснимо легче.
- Прошу прощения, раз так… хотя и не обещаю.
- Я не настаиваю на жестких рамках. Если на эмоциях, а не для связки слов, то допустимо, а иногда и полезно. Но я хочу видеть точно обрисованную грамотной речью картину. Хорошо… тогда пункт первый – «низкий тип стрессоустойчивости». Как понимаю, вопрос не риторический. Кто ставил диагноз?
- Жизнь, – трудно настраивался пациент на откровенность.
- С какого возраста у вас проблемы со стрессоустойчивостью?
- До девятнадцати была одна - «кому вдуть», - да что за блядь?! Влад шатнулся встать: - Прошу прощения, но боюсь сегодня я вообще не готов. Нужно было отзвониться и перенести – на рваных нервах весь день, док.
- Я тоже на них. Вместе, думаю, справимся, - покладисто пообещал тот, - хорошо… но потом эта проблема перед вами встала. Судя по грамотной формулировке, вы поднимали информационные источники и должны знать, что – нет, не приговор. Существуют специальные методики для развития и повышения личной стрессоустойчивости.
