К счастью, мы достаточно быстро минуем ужасный участок. Оказываемся на ровной трассе, где Яр максимально допустимо вдавливает ногу в педаль газа. У него даже настроение улучшается. Он включает фоном музыку, расслабляется, откинувшись на спинку сидения.
Я старательно избегаю зрительного контакта с ним, потому что боюсь, что не осилю. Взгляда его пытливого, мимики или улыбки. Я соврала Яру о горячих канадских мужчинах. Никого привлекательнее него я так и не встретила.
В городе дороги оживленнее, но, к счастью, нет километровых пробок. Это означает, что с минуты на минуту я окажусь в гостинице и спокойно выдохну.
— У тебя есть с собой какие-то лекарства? – интересуется Ярослав, когда мы проезжаем мимо аптеки.
— Да. Кажется, жаропонижающие были.
— Кажется? – хмурится Яр и паркует автомобиль у обочины.
Он твёрдой походкой направляется в аптеку. Отсутствует чуть больше, чем пять минут и выходит с целым пакетом лекарств. Я коротко его благодарю и устремляю взгляд прямо перед собой. На соседней улице моя гостиница. Ещё чуть-чуть.
— Не хочешь поговорить о том, что случилось? – интересуется Ярослав, намеренно сбавляя скорость.
Он бросает на меня короткий взгляд. Левая половина лица горит.
— Не очень, — признаюсь откровенно. – Думаю, что и без слов понятно — у меня была горячка. Подобного больше не повторится.
— Тебе бы не хотелось? — спрашивает Жаров.
Я шумно втягиваю воздух и сжимаю пальцы в кулаки.
— Нет. Ты меня бросил, Яр. Взял и бросил, — голос срывается и дрожит. — Растоптал мои чувства, уничтожил. Выбрал другую. Сказал, что счастлив с ней. Попросил, чтобы я вырезала воспоминания о тебе острым скальпелем. И ты знаешь, я воспользовалась этим прекрасным советом.
— Ты бы проклинала меня позже, если я попросил тебя остаться, — совсем негромко произносит Яр.
— А ты собирался?
— Мы должны были сами всё спокойно решить. Без вмешательства третьих лиц. Без жалоб брату. Без эмоций.
— То есть ты считаешь, что я должна была терпеливо сидеть в твоей квартире, пока ты потрахаешься с другой и вернёшься? — спрашиваю, захлебываясь от возмущения.
— Да. Ты должна была меня дождаться, Соня.
Ярослав замолкает, останавливается у гостиницы. Слегка откидывает голову назад и трёт ладонями лицо.
— Если бы была возможность, я бы предпочла никогда с тобой не встречаться, Жаров, — проговариваю на эмоциях. — Но не выходит.
— У нас неправильно всё началось. Тебе было бы со мной сложно.
— Мне и сейчас с тобой сложно.
Собственные слова звоном отдаются в ушах. Нестерпимо жжёт в левой половине груди. Я прикладываю ладонь и усиленно тру. Не помогает. Боже, помоги. Когда же полегчает?
Яр качает головой.
Молчание бьёт сильнее и хлестче любых даже самых ужасных слов. Поэтому я тянусь к ручке и открываю дверь. В лицо ударяет душный после дождя воздух.
— Я позвоню, — долетает мне в спину.
— Если только по делу Влада. Я благодарна тебе за помощь. Во всём. Но остальное — лишнее, Яр. У меня прекрасная память и, наверное, даже жаль, что не такая короткая как у рыбки Дори.
— Я позвоню, — настаивает Жаров, прежде чем я захлопываю дверь и без оглядки подхожу ко входу в отель.
Оказавшись у себя в номере, я рыдаю как дурочка. Слёзы безостановочно бегут по щекам, а обида со страшной силой давит и душит.
Ты должна была меня дождаться, Соня.
Должна была...
А не пошёл бы ты к чёрту, Жаров?
Вытираю влажные дорожки слёз тыльной стороной ладони, считаю до десяти. Всё проходит и это пройдёт. Обязательно, когда-нибудь. Ну не приворожил же он меня, в конце концов?
