Хочу жить - страница 2

– Так в чем же суть вашего… твоего поступка, – допытывалась Настя. – Скучно одному? Поразвлечься решил?

– Скучно – да, поразвлечься – нет… Я давно за тобой наблюдаю, с самого начала.

– И какая же загадка во мне, которая решению не поддается? – с осторожностью спросила женщина.

– Хочешь откровенно, без вранья?

Настя кивнула.

– Ты очень несчастлива.

– Черт возьми, Америку открыл! И как это проявляется?

– С мужем на даче общаешься мало. Ты в одном конце огорода копаешься, он – в другом.

– Ну и что из этого? Может, мы дома друг другу надоели?

– Возможно. Работаете оба, как два трактора: много, тяжело, пока хватает горючего. Остановить друг друга никто из вас не пытается. Смотрите один на другого то со злостью, то глубоко равнодушно, а то и вовсе с какой-то обреченностью, будто феодальную повинность выполняете. Живущие нормальной семейной жизнью так не поступают. Я это уже проходил, повторения не хочу.

– И всё это так заметно? – ужаснулась Настя. – Мы же не ругаемся, вполне интеллигентно общаемся друг с другом. – Она продолжила уже шепотом: на люди ничего не выносим.

– Не зря говорят: со стороны виднее.

– И ты меня пожалел, – взорвалась она. – А я терпеть не могу жалость, потому что чувствую себя какой-то ущербной, моральной калекой. – Настя даже икать стала от волнения. – Черт возьми, что же во мне такое страшное скрыто, раз мужики от меня шарахаются? Муж другую нашел, сосед изъяны увидел. Да отстаньте все от меня! Я такая, какая есть. Иной быть не собираюсь! – шепотом кричала отчаявшаяся Анастасия, меряя шагами небольшое пространство веранды. – У меня на самом деле всё замечательно, я состоявшаяся женщина, уважаемая на работе! Прекрасно обхожусь без мужской поддержки! Меня ценят дети и внуки. – Повернувшись к своему гостю, она в упор спросила: – Кто ты такой, чтобы меня судить? С подобными судьбами, как у меня, женщин немало. У жены твоей, небось, тоже была причина пить? – Настя ждала ответа, а Роман молчал, не отрывая от нее взгляда. – Ты знаешь, я долго носилась со своей болью, как бы нянчила ее, в конце концов, сжилась с ней. Но со временем поняла, что ощутила себя жертвой. А это страшно – жалость к себе засасывает. Прямой путь к жуткой депрессии. Стала читать дочкины книги по психологии, делала какие-то записи, устраивала тренинги. И считаю, что я вытащила себя из ямы. Срывы, конечно, бывают, вот как сейчас, например. Мне теперь понадобится какое-то время, чтобы прийти в себя, – Настя открыла дверь на улицу, опустила тюлевую шторку от комаров и почувствовала, как ночной, почти осенний холод стал обволакивать ее. Вскоре она замерзла в своем легкомысленном сарафанчике. Неожиданно стала читать:

Во мне желаний больше нет,

Нет больше боли, страха, страсти,

Исчез тепла, отрады свет,

Живые краски на лице погасли…

– Как там дальше у Вероники Тушновой?

И сердца своего уже не слышу я

Быть может, и оно пропало,

Сгорело, может, горсткой пепла стало

От этих страстных мук, от этого огня.

– Черт возьми, она еще и стихи депрессивные читает! Ты несчастлива, – резко перебил ее Роман, – еще и потому, что упиваешься своим горем, купаешься в нем, играешь в него. В тебе пропала великая актриса. На самом деле тебе скучно, мужа ты разлюбила, только расстаться боишься: стыдно перед знакомыми, перед собственными детьми и внуками. Поэтому проще врать. Ему, видимо, тоже. Жду твоего хода, как в любимых шахматах. Не надоело жить во лжи?