– Вот оно как! Но она предельно ясна, – возразил Андреев, – во-первых, сын потерпевшего последним заходил вечером в дом отца; во-вторых, ты же сам сказал, что соседка видела, как они поссорились, и Олег выскочил из дома отца в крайне возбужденном состоянии; ну а в-третьих – в случае смерти отца сын, как единственный наследник, получает все его имущество.
– Ну да, он что, дурак, – возразил Женя, – чтобы прийти к отцу и хладнокровно убить его, оставляя многочисленные следы. Напряги свое воображение, Слава, зачем Олегу было убивать своего отца, больного неизлечимой болезнью, которому и так недолго оставалось жить на этом свете, а имущество – оно и так достается ему как единственному наследнику.
– А если Олегу в этот момент очень нужны были деньги, а отец отказал в этом? – не унимался Андреев.
– Может быть, так оно и было, – неуверенно ответил Кудрин, – но чтобы из-за этого убивать своего отца, а перед тем переворошить все вещи, да и еще сорвать с шеи нательный крестик…
– Завтра увидим заключение эксперта-криминалиста, и все, возможно, прояснится, но на этот момент я считаю, что улик против Олега достаточно, чтобы задержать его в качестве подозреваемого в совершении преступления, – настаивал на своей версии Андреев.
– А я хотел бы обратить твое внимание еще на один факт, – продолжал Кудрин, – во дворе у окна и на порожке дома я обнаружил следы от ботинок большого размера с квадратным носом и ботинок меньшего размера.
– Ну и что это за факт? – парировал следователь. – Ты фантазер, эти следы могли быть оставлены кем-то из ранее приходивших к Трошину людей.
– Да нет, следы были свежие, хорошо отпечатавшиеся на глине после прошедшего ночного дождя, – ответил Женя, – ну а глина на полу комнаты тебе ничего не говорит?
– Да, может быть, Олег с отцом сначала погуляли во дворе, а потом просто в грязных ботинках зашли в дом, – не моргнув глазом сказал Андреев, – а видимых следов обуви в комнате мы не обнаружили.
– Но под окном у дома и на порожке они есть, – упирался Кудрин.
– Хорошо, – устало махнул рукой следователь, день близился к концу, пора уже расходиться, – я остаюсь при своем мнении и в рапорте обосную свою версию этого преступления, а ты можешь фантазировать и выстраивать свои предположения.
– Думаю, что не совсем верно упираться на одну-единственную версию и концентрировать свое внимание на Олеге Трошине как убийце, – не унимался Кудрин, – хотя, конечно, улики и предопределяют именно это. Когда мы его задержим, все и выяснится, хотя я прекрасно понимаю, что именно эти улики против него в принципе свидетельствуют в пользу твоей версии, но я лишь высказал мысль, что возможны и другие, отличные от этой.
– Так, – проговорил следователь, – мы все закончили и уезжаем, а завтра утром, как обычно, пришлю все документы в ваше отделение милиции.
Попрощавшись, они быстро уехали в райотдел.
В это время из дома вышел Валяев и передал Жене подписанное объяснение и рисунок крестика.
– Очень красивый рисунок, – сказал Кудрин и положил документы к себе в папку.
Следом подошел Василенко и сообщил, что Олег Иванович Трошин проживает с матерью на Каширском шоссе, 14, в квартире № 5, это совсем рядом, и предложил Кудрину прямо сейчас поехать по этому адресу, пока дежурная машина еще ждет.
– Конечно, поедем, – согласился Женя, и, попрощавшись с Валяевым, они с Василенко быстро направились к дежурному «Москвичу».
