Мужчина отвечает ей убийственным взглядом, качает головой и уходит. Мина явно не стоит его драгоценного времени. Плевать. Она еще несколько раз проводит по сиденью салфеткой, прежде чем убрать ее в застегивающийся пакет. Садится на тренажер, устанавливает вес. Мужчина в красной футболке подсаживается к вертикальной тяге. Ну конечно, пятно на спине еще больше. Мина морщит нос. Выбор между популярностью и здоровьем для нее очевиден. Пусть оставят свои бактерии себе, как и симпатии.
Мина привыкла, что к ней относятся, как к инопланетянке. Ей плевать. Очевидно, чувство сопричастности человечеству – такой же миф, как и «родственные души», «любовь до гроба» и тому подобная чушь. Совершенно оторванные от жизни концепции, продвигаемые Голливудом и повышающие градус тревожности в обществе. Было даже одно исследование на эту тему, Мина читала. Оказывается, после просмотра романтической комедии люди чаще оценивают свою личную жизнь как неудавшуюся. Ведь никакие отношения не могут соответствовать придуманной экранной «любви».
Сама Мина ни с кем не чувствовала связи. В настоящее время, по крайней мере. Да и в прошлом, если на то пошло. За исключением того недолгого времени, которое провела с дочерью. Мужчины не вызывали у нее теплых чувств. Тем более никакой «сопричастности», кроме, разве… Да, с ним. С менталистом. Но это было давно [2].
Она видела рекламу его нового шоу в «Фейсбуке» [3] и почти купила билет. Почти, потому что не была уверена, что справится с собой, когда увидит его на сцене.
Представить только, если он заметит ее в зале…
Мина нахмурилась. В любом случае держать дистанцию безопаснее. С тех пор он не давал о себе знать, и Мина понимала почему. Во-первых, семья. Два года тому назад жена Винсента очень интересовалась их с Миной отношениями, и винить ее за это глупо. Винсент прямо сказал, что Мария ревновала. И события на острове не улучшили ситуации. Мина и Винсент чуть не погибли. Неудивительно, что после этого его жена возненавидела Мину. И дело не в Мине, которая, в конце концов, работала в полиции…
События на Лидё их сблизили, и для Мины такая степень близости оказалась невыносимой. Поддерживать отношения в дальнейшем стало не так просто. Она опять замкнулась в неприступном форте собственной рипофобии, за стенами которого только и чувствовала себя в полной безопасности. Винсента, как ей казалось, тоже вполне устраивало держаться от нее на расстоянии.
Тем не менее…
* * *
– Главное – помнить, что это не всерьез, – сказал Винсент. – Демонстрация сверхъестественных способностей, которых на самом деле у меня нет. Это так, уж поверьте мне.
Он поднял бровь. Напряженная тишина прорывалась нервными, неуверенными смешками – то, что нужно.
Зал «Крюсельхаллен» в Линчёпинге был полон, несмотря на будний день. Тысяча двести человек приехали из города и окрестностей, чтобы увидеть мастера менталиста в этот вечер среды. На взгляд самого менталиста, людей даже многовато. Но его участие в расследовании убийств два года тому назад привлекло большое внимание средств массовой информации. Если Винсент до того и не был публичной фигурой, то, безусловно, стал ею после событий на Лидё. Точнее, не сам Винсент. Никто и по сей день не знал, кто такой Винсент Боман. Мастер менталист – вот кто стал излюбленным героем прессы, и публики тоже. Продажи билетов возросли вдвое после сообщений о том, как он чуть было не захлебнулся в резервуаре с водой.
