– Они насчитали десять, сбились и больше не стали смотреть, – пояснил участковый. Он протянул мне еще несколько бумаг. Объяснение матери убитой девочки – я быстро просмотрела по диагонали неровные строчки. Понятно, девочка спокойная, домашняя, училась хорошо, врагов не имела. Мать тоже. С отцом в разводе уже десять лет. Коммуналка. Все соседи – милые люди. Объяснение жительницы квартиры на первом этаже, которая услышала крики в парадной, выглянула, увидела лежащую окровавленную девочку и тут же позвонила в «скорую» и милицию – спасибо ей. Судя по ее наблюдениям, все произошло в считанные секунды – гулкий хлопок двери парадной, шаги, крики, топот ног убегавших.
– Что-нибудь добавите? – спросила я участкового, показав на листочки объяснений.
– Пока нет, – пожал он плечами. – А девочка действительно хорошая, я ее фамилии до этого не слышал. Ни с наркоманами, ни с проститутками малолетними не тусовалась. А то бы я ее знал.
Положив объяснение в папку, я присела около Левы.
– Сколько, Лева? – спросила я, имея в виду количество ножевых ран.
– Пока двенадцать проникающих, – сосредоточенно ответил он, не отрываясь от леденящих душу манипуляций, с помощью которых мы получаем представление о том, когда наступила смерть. Введя в глаза трупа пилокарпин, он продолжил: – И еще поверхностных штук восемь. Орудие колюще-режущее, довольно тонкое.
– Я надеюсь, местные патрулируют по территории, – поделилась я с Задовым. – Судя по ранам, кровь должна была фонтанировать, он небось с головы до ног запачкан?
– Нет, Маша, – серьезно сказал Задов. – Смотри.
Он приподнял голову убитой и отвернул ее губы, показав мне слизистую оболочку.
– Видишь? – Он посветил фонариком. – Мелкоточечные кровоизлияния. Он напал на нее сзади – одной рукой, сгибом локтя, обхватил ее, одновременно зажав ей рот, и держал, а другой рукой наносил удары. Поэтому крови на нем нет.
– Господи, а зачем так жестоко резать? Серьги снять? Да девчонке ножик покажи, она все, что хочешь, и так отдаст. И почему одну серьгу только сняли? Вторую не успели? Женщина из первой квартиры помешала?
– Похоже, наркоманы, – Лева пожал плечами. – Они обычно поля не видят, под балдой и не дотумкали, что убивать не надо…
– Ой ли? – Я с сомнением покачала головой. – Наркоман бы встал перед ней и тыркал бы ножом, не заботясь, в крови он или нет. А? А тут видишь, какой дальновидный злодей – захват сзади. Во-первых, ей деваться некуда – ни убежать, ни вырваться, во-вторых, кровь на него не попадает…
– Господи, куда мир катится! – поцокал языком подошедший сзади Болельщиков. Он вытащил из кофра бутерброд с сыром и шумно жевал его. – В три часа дня, в субботу, в собственной парадной!
– Хватит трескать, Болельщиков, – сказала я эксперту, не вставая с корточек. – Кто работать будет?
– Ты сначала «менталитет» выгони, чтобы я мог начать фотосъемку, – с набитым ртом отпарировал Болельщиков, которому комплекция диктовала очередной прием пищи не более чем через полчаса после предыдущего. Поэтому его криминалистический кофр на пятьдесят процентов был набит не пакетами для вещдоков и не баночками с порошками для выявления отпечатков пальцев, а жратвой – бутербродами да пирожками. Я ворчала для порядка, зная, что через три минуты, заправившись, Женя отработает свою часть на все «сто». – И Задову скажи, чтобы он положение трупа восстановил, – пробурчал Болельщиков, тоже для порядка, просто так, чтобы последнее слово осталось за ним.
