Не только не знает, но и не подозревает…
Новая встреча с Симоном произошла лишь спустя несколько дней. После очередного занятия языком ходоков, практических движений на дороге времени и обильного обеда Сарый спал сном праведника в хозяйской постели, храпом убивая о стекло и стены мух и разных других насекомых, на своё несчастье залетевших и заползших в комнату.
Иван занимался уборкой квартиры. Раньше он не придавал особого значения этому занятию, хотя содержал своё жильё в идеальной чистоте. Просто некому было наводить беспорядок. Но с появлением Сарыя всё резко изменилось. Грязь возникала, будто сама по себе из небытия. Мусор мог появиться в любом углу квартиры. А ходить теперь надо было, глядя под ноги, ибо Сарый мог бросить всё что угодно в любом месте.
– Пусть спит, – остановил Симон намерение Ивана, хотевшего разбудить учителя. – У меня есть часа два свободного времени, так что успею кое-что рассказать о ходоках во времени. И о тебе. Хочешь?
– Конечно, Симон. А что дон Севильяк не заходит?
Симон на мгновение задумался, вытянул губы, будто пососал конфетку, вероятно, обдумывая, отвечать начинающему ходоку на его вопрос или нет.
– Видишь ли, Ваня, дон Севильяк сейчас занят… ну-у… – Он дёрнул щекой, будто его кто за неё укусил. – Занят серьезным делом. Но к тебе придёт обязательно. Скоро.
Не похожий на себя, Симон тянул слова, как будто скрывал что-то неприятное или не подлежащее огласке.
– Да Вы, если не хотите, ничего не говорите, – помог ему Иван.
– Что ты, Ваня? Просто тебе это пока не интересно.
– Не интересно, так не интересно, – примирительно закончил Иван ставший неприятным ему и Симону разговор о доне Севильяке…
История ходоков во времени, поведал в этот раз Симон, сама по себе была любопытна, но не более. Она, наверное, когда-нибудь будет изучена и описана, а пока он мог сообщить лишь отрывочные сведения и догадки его, Симона, и других, с кем из ходоков приходилось ему говорить о ней.
– Никому до того дела нет, вот в чём причина тёмных страниц нашей истории, – сокрушённо высказался Симон. – Причин много, но главное, Ваня, во всей этой истории хождения во времени – это взаимоотношения между ходоками… Между нами… Хотя нас, я уже тебе говорил, мало. Горсточка людей… – Симон нахмурился и надолго замолчал. Медлительно продолжил: – Так вот, эти отношения, мягко говоря, не всегда были идиллическими. Отнюдь… Поскольку тебе среди нас, ходоков, придётся жить, то надо знать и об этой теневой стороне хождения во времени… Впрочем, к самому времени или полю ходьбы всё это имеет самое отдалённое отношение. Но всё по порядку. Как ни говори, а ходоки во времени в массе своей люди… ущербные, что ли. В силу своих уникальных способностей, они выпали из сообщества современников, да и вообще из обычного человеческого общества. У них своеобразный, отличный от других образ жизни… Ты прав. Есть такие профессии, когда люди живут обособленно. Это верно. Но ходоки, покинув нормальное человеческое окружение, попали в замкнутую группу таких же, как и они сами, странных, я бы сказал, субъектов, совершенно не похожих друг на друга не только характерами, возрастом и интересами, но и резко выраженными специфическими особенностями, как ходоков во времени… Может быть, у меня, Ваня, получается не очень убедительно, и я не нашёл таких слов, чтобы сразу описать то, о чём хочу тебе поведать, но я хотел бы, чтобы ты понял трагедию ходоков. Да, да, Ваня. Именно трагедию! Сейчас ты пока что не ощутил её в полной мере, но вскоре и ты будешь понимать меня с полуслова…
