Ах, какая это тема! Появление человека в виде как бы и не призрака, не в образе, созданным обманутым разумом, а во плоти и в окружении вполне реальных спутников…
Вот эти-то спутники сильнее всего смущали Хиркуса. Особенно присутствие этой дикой кошки – Шилемы.
Дон Севильяк и Арно уже выразили свою радость по случаю нежданного возвращения КЕРГИШЕТА, а Хиркус всё колебался: кто перед ними?
– Нам надо поговорить, но… – Иван осмотрелся и наткнулся на взгляд Хелены.
На руках она держала свёрток с ребёнком. Поймав его взгляд, она визгливо проговорила:
– Явился! Где тебя носило? Я тебя ждала! А ты… Ты!..
– Оно и видно, – холодно отозвался Иван, а сам с внезапной злостью подумал: «стоит с ребёнком не известно от кого, а претензии почему-то посылает ему».
Его потеснила Шилема.
– Ждала? Ты? Не ври уж! Даже кто отец сына не знаешь! Или все они? – повела она рукой на группу с Хиркусом. – Скопом?
Иван ухватил временницу и силой оттолкнул её за себя. Хелена же вспыхнула, поникла головой, качнула ребёнка, отвернулась и скрылась в хилом шалаше.
Наконец, Хиркус решился и подошёл к Ивану.
– Вот что, КЕРГИШЕТ. Лучше бы ты не вмешивался в нашу жизнь. Пришёл, так будь как все. – И добавил едва ли не с угрозой: – Привыкай!
В его тоне, каким он высказался, явно читалось одновременно и превосходство, и покровительство, и уверенность в правоте сказанного.
Иван набычился. В нём ещё не улеглась обида, внесённая Хеленой, а Хиркус многократно её умножил. У него даже перехватило дыхание. Он через силу выдавил из себя:
– Живи как жил! Нужен ты мне! Я могу вернуть людей в будущее, а ты оставайся тут… Привыкай! – Сказал и отвернулся от него. – А вы, – метнул он взгляд на дона Севильяка и Арно, – тоже хотите здесь остаться?
– Ваня-я – протянул дон Севильяк и оскорблёно засопел.
– Ты, КЕРГИШЕТ, объяснись сначала, где пропадал, откуда явился? – ровным голосом спросил его Арно. – И не кипятись… Мы здесь за полтора года уже все перекипели.
– Вижу. Даже накипь появилась… А объясниться… Где мы можем спокойно поговорить?
– Везде, куда не пойди. Да хоть вон там, – Арно показал на небольшую прогалину в конце поселения. – Там можно сесть. А я, – он провёл ладонями по лицу, – пойду, глаза промою. Ты же явился ни свет, ни заря.
Иван повернул голову к дону Севильяка. Тот лучился счастливой улыбкой.
– Пойдём, Ваня. Расскажешь…
– Только не без меня, я быстро, – пообещал Арно, бегом направляясь к речке.
Ни на кого больше ни глядя, Иван направился в указанном Арно направлении. Рядом топал дон Севильяк и повторял:
– Да уж, Ваня, да…
За купой кустов притаилась опушка с двумя длинными толстыми брёвнами, уложенными параллельно в метрах двух друг от друга. Между ними следы нескольких кострищ в виде разной величины пятен. Из одного поднималась тонкая струйка дыма. Земля вокруг брёвен вытоптана.
– Мы здесь, – догнал их Арно, – иногда вечерами собираемся поговорить…
– Косточки друг другу перемалывают, – неприязненно вставила Шилема. – У них здесь поле брани. Они меня тут…
– Сама виновата, – быстро сказал Арно. – Меньше руки чесать надо, а больше головой работать.
Как ни был Иван в неприятных размышлениях, но привычная уже пикировка ходоков подействовала на него как успокаивающее средство: – Всё идёт нормально!
– Вам полутора лет не хватило, чтобы высказаться до конца и помириться?
– С ней помиришься… Садись, КЕРГИШЕТ. Расскажи, с чем пришёл?
