Тот летел вдоль реки. Петляя зигзагами над водной гладью, он то и дело нырял в толщу воды. Река кишела животными. Рыбы всех мастей и размеров. Они не прекращали двигаться, стаями и поодиночке, непрерывно охотясь друг на друга или ища что-то на поверхности. Большинство расплывались при виде непонятного объекта, но некоторые, особо крупные пытались пробовать аггела на зуб. Тогда разведчик, дабы не повредить, старался щупальцами-манипуляторами создать вокруг себя защитное поле. Корпус его мог выдержать невероятные нагрузки и огромное давление, а потому нерадивые хищники больше мешались, нежели создавали настоящие проблемы.
Внезапно огромная тень промелькнула чуть ниже, сверкнув гладкой, переливающейся зелёным и оранжевым, кожей. Длинное, плоское тело, восемь шестипалых лап, четырёхглазая морда с широкой, клыкастой пастью. Зверь, по-змеиному извиваясь, стремительно плыл вперёд у самого дна реки, не обращая внимания как на мелочь, так и на более крупные объекты, видимо наметив цель. Аггел, получив от Бу мысленный импульс любопытства проследовал за ним. Зверь ускорялся, Широкий, мясистый, с лопатовидным отростком на конце хвост активно перемалывал воду, помогая ускоряться. Зверь, набирая скорость, вдруг резко подался вверх, почти вертикально в водной глади и выскочил из воды, хватая в воздухе уже успевшую подняться на крыло крупную птицу. Заглотив её целиком, восьмилапый гигант сделал сальто назад и с громким гулом рухнул обратно в воду. Зрелище было настолько же жуткое, насколько и завораживающе. Бу-Ож любил охоту. Участвовать и наблюдать. И сейчас он по-детски улыбнулся, поражаясь красоте и грациозности водного хищника. Аггел вынырнул вслед за ним и успел показать абсолютно всё. Но нырять обратно он не спешил и посему эрхи переключился на другой сигнал.
Строение модулей слежения, их экранов было таково, что Бу словно погружался в мир, видимый окулярами разведки. Он не просто видел картинку, но мог осязать всю полноту и объёмность мира. Второй сигнал шёл уже с суши. Аггел маневрировал вдоль деревьев чуть поодаль небольшой стаи животных. Всего было не больше двадцати особей. Звери шли, не обращая внимания, никого не боясь, явно чувствуя себя в безопасности в этом лесу. Передвигались они на четвереньках. Передние лапы были примерно в два раза длиннее задних. Украшенные длинными, подобранными под себя когтями, они наверняка были грозным оружием защиты, и, скорее всего нападения. О природе хищников говорили острозубые пасти с двойным рядом клыков. Посаженные вперёд фасеточные глаза, достаточно большие, были скорее предназначены для поиска добычи, нежели для обнаружения опасности. Острые, вверх торчащие уши постоянно двигались, улавливая все шорохи и звуки леса. Всё тело, кроме длинной морды, было покрыто густой, средней длинны, серой шерстью. Ноздри, находящиеся у самых глаз, постоянно сужались, втягивая воздух. У особей поменьше, находящихся ближе к центру стаи, на спинах сидели детёныши, обняв лапками могучие, средней длины, шеи своих родителей. Звери постоянно общались, издавая утробные, глухие звуки. Разведчик летел чуть выше и в стороне с подветренной стороны, хотя запахом своим и так почти не обладал. Всё это позволяло оставаться ему незамеченным.
Животные дошли до берега небольшого озерца, где и остановились. Малыши были сняты со спин оставлены в корнях огромного дерева под присмотром почти белой от старости особи. Остальная же стая с довольным урчанием полезла в воду. Разойдясь по периметру озера, они поднялись на задние лапы и ненадолго замерли, подогнув передние конечности к груди. Внезапно один, самый крупный зверь резко рухнул с высоты своего, достигающего трёх эржэ, роста в воду, и мгновенно поднялся, держа в зубах трепещущуюся рыбу. Охотник вышел на берег и понес еду детёнышам. Но отдал ее не потомству, а старой няньке, которая тут же с довольным чавканьем принялась за трапезу.
