В буфете в столовой работала Соколова Клавдия Алексеевна, полная солидная женщина лет пятидесяти, с большим житейским опытом. До приезда в Хохол она работала в буфете при ресторане в городе Воронеже. Сестре она дала совет: «Маш, ты подходишь к клиенту и спрашиваешь, что вы будете заказывать, или что вам принести, или что вам подать и т. д. то есть называть надо на вы». Официантки наказ давали: несешь первое блюдо, будь осторожна, не облейся, потому не отвлекайся. А секрет весь в том, что тогда подносов не было. Когда сестра освоилась на должности официантки, Клавдия Алексеевна стала ее приучать к работе в буфете. Вечером, когда народу было мало, сестра вставала за прилавок, начинала обслуживать клиентов. Клавдия Алексеевна садилась на стул и наблюдала за ее работой. Так потихоньку она набиралась опыта. А у Клавдии Алексеевны возраст был солидный, она уставала, работали по 16 часов, охота было посидеть, отдохнуть.
Два года сестра отработала официанткой, потом стала работать продавцом в буфете, и это только по настоянию Клавдии Алексеевны, та внушала в нее уверенность. «Маша, ты не бойся, ты готова, ты сможешь». Сестра боялась, что проторгуется и заберут корову. В деревне, кроме коровы, нечего было брать. Клавдия Алексеевна помогла, а точнее, научила, как правильно делать отчет. Когда сестра первый раз самостоятельно встала за прилавок, она приходила и интересовалась, как дела. 40 лет она отработала в столовой за прилавком, она знала весь район, а район знал ее. Потому что она выезжала в села, колхозы с автолавкой. Дважды отчет сестра делала под контролем Клавдии Алексеевны, а трижды я вместе с сестрой делал отчет. Я считал карандашом, а она на счетах. Проверяли более крупные суммы. Если сальдо и бульдо сходилось, значит, нормально. Если нет, делали пересчет, кто допустил ошибку. Отчеты она сдавала очень аккуратно. Бухгалтера говорили: «Маша, твой отчет можно не проверять, ошибок у тебя не бывает».
В 1952 году я все же закончил 7 класс, получил свидетельство об образовании. Ребята решили поступать в мореходное училище. У меня тоже появилось желание. Я начал собирать документы. Мама мне говорит: «На кого же ты нас оставляешь? Я ждала помощи, а ты бросаешь нас». И я свое желание был вынужден оставить. Двое парней уехали, поступили и стали моряками. Жизнь у них семейная не сложилась, и прожили они недолго. По 8 месяцев находились в плавании.
Этим летом я работал в колхозе, во время уборочной страды на волах на бестарках отвозили зерно вдвоем с братом двоюродным. Я работал как бы за маму. Бестарка – это большой ящик, сбитый из досок. В него насыпали комбайном зерно, и мы везли его на ток. А на току зерно с бестарки сбрасывали в ворох деревянными лопатами. А управляли двое потому, что если волы куда-то пойдут, то их не остановишь. У нас у каждого палка и идешь рядом с головой. Причины какие были – овода донимали, волы бежали от них в кусты. Или пить захотят – бегут к воде. Остановить их можно ударом палки по морде. Работали дотемна, в полночь шли на речку обмыться, смыть пыль, да и ости от ржи стряхнуть. Отработали мы ровно месяц, я подал документы в 8 класс, а брат ушел работать на склад к старшему брату.
Первый раз мне пришлось работать в колхозе, когда посеяли мак. Будущий мой тесть Василий Ефимович собрал всех и говорит: «За опиум вам будут давать сахар и мыло, а в конце вам выдадут морячки». Мы поверили и согласились собирать опиум. (Морячки – имелось в виду одежда, как у моряков). Нарезать головки мака при закате солнца, а чтобы опиум не ушел внутрь головки, надо делать очень аккуратные надрезы, чтобы не порезать кору насквозь. Когда ты нарезаешь головку правильно, молочко выступает наружу и в течение ночи оно застывает и становится густого коричневого цвета.
