Птаха тут же выходит покурить, я с голодной завистью смотрю ей вслед – но решаю дать бой никотиновому монстру.
Возвращается очень быстро, молчим – как только вошли в кафе, разговор перестал клеиться…
Из-за столика с умеренно шумной компанией выходит парень в очках, клетчатой шляпе и полосатой рубашке. Смущённо подходит к нам.
– Мисси, привет…
Птаха смотрит на парня раздражённо:
– Ну, здравствуй!
– А ты не одна? – смотрит он на меня сквозь очки и с небольшой амплитудой кивает.
– Как видишь.
– Можно присяду?
– Нет.
Несмотря на запрет, очкарик садится рядом со мной. Принимаю решение безучастно наблюдать, чтобы понять, что к чему…
– Ты меня не представишь? – спрашивает очкарик у Птахи.
Она молчит и смотрит куда-то вверх, между стеной и потолком.
– Данила! – протягивает руку очкарик. – Блогер.
– Плаха. Всегда интересовало, как это? – спрашиваю, пожимая руку.
– Что «как»?
– Как с монетизацией?
– А это не профессия…
– Что тогда?
– Это… – очкарик смотрит на Птаху и, убедившись, что она, пусть и не показывая виду, прислушивается, продолжает: – Это взять душу, обнажить, ощупать, найти кусочек посочнее – с прослойкой жирка! И ножницами – ЩЁЛК! Бросить кусочек толпе.
Данила многозначительно молчит, видимо, позволяя осмыслить сказанное. С горечью замечаю, что Птаха на него украдкой поглядывает.
– Так много зарабатываешь?
Услышав вопрос, она опускает глаза. Я готов проклясть себя за то, что, не обдумав, по торгашной привычке, спрашиваю о том, что меня не интересует.
– А?.. Что?.. – Данила рассеянно пропускает мой вопрос мимо ушей. – А ты, Плаха, чем занимаешься?
– Я-то? – переспрашиваю, беря паузу на размышление. Что-то подсказывает, что менеджером в Петербурге быть зазорно, а писателем назвать себя – нечестно.
– Ты, Плаха, ты, – поторапливает с каждым словом наглеющий Данила.
– Писатель, – отвечаю, смотря на него в упор и чувствуя, как кровь приливает к ушам.
Птаха морщит губы, с трудом сдерживая улыбку.
– И что, большими тиражами издаёшься? Как ты сказал, твоя фамилия?
– Данила, – вмешивается Птаха как раз в тот момент, когда понимаю, что загнан в угол и единственным выходом из неприятного вопроса будет применить физическую силу. – Раньше ты был интересным, хоть и молчал… А сейчас скучный какой-то, хоть говоришь без умолку.
Воздух вокруг столика пропитывается молчанием и гитарной музыкой так плотно, что становится тяжело дышать…
Приносят мороженое и кофе.
– Скучный? – Данила в задумчивости ковыряет угол стола. – Так это потому что счастливый… Помнишь ведь, счастливые всегда говорят о пустом, вызывая скуку и зависть у случайных?
Птаха морщится.
– Я счастлив, да, – пытаясь убедить, повторяет Данила. – В жизни, оказывается, ничего кроме жизни и нет. Я это наконец понял и теперь наслаждаюсь каждым новым днём. Вот ты от меня ушла, и пришла боль. Но ведь это жизнь, и я ей безумно благодарен, что она подарила мне такое чувство. Или вот сейчас… Сижу за столиком с девушкой, которую люблю, только раньше я мог её обнять, поцеловать, прошептать какую-нибудь забавную бессмыслицу на ушко, а теперь она чужая… Здорово ведь! Спасибо жизни за контраст! Настоящее счастье в палитре эмоций! Я скучный – да! Но оттого, что наслаждаюсь жизнью! Счастливей некуда! Спасибо тебе за это, Господи!
– Ты извини, – обращается он ко мне, его глаза под очками набухают влагой, но слез нет, – после того, что я сказал, я не должен сидеть с вами…
