Грустно. Но что было, то было. Прошлое, к сожалению, я изменить не могу. Поэтому нужно думать о будущем. Хочется уже скорее покончить с учебой и начать работать. Сейчас я зависима от Джереми в материальном плане и не только. Хотя чувствую, что его потребность во мне намного сильнее, чем моя в нем.
Я сплю, и мысли уносят меня все дальше и дальше. Мне снится наша старая квартира с облезлыми обоями, обшарпанными полами и захламленными шкафами. Во сне я вижу момент из своей жизни, о котором стараюсь не думать наяву. Я открываю ящик комода и нахожу там пухлую зеленую записную книжку, которая принадлежит моей маме. Книжка полностью исписана мелким неразборчивым почерком. Медленно листаю тонкие пожелтевшие страницы. На одной из них буквы с такой силой вдавлены в бумагу, что она вот-вот порвется: «…я не могу без него, думаю только о нем. Так нельзя. Я не могу объяснить свои чувства к нему. Это неправильно. Что же мне делать? Как же нам быть дальше? Я сказала маме, что ребенок от парня с отдыха и что сама во всем виновата. Она хочет искать этого мифического парня, но я пытаюсь убедить ее, что это бесполезная трата времени и сил. Никто никогда не узнает правду…»
Просыпаюсь от того, что чувствую чье-то присутствие. Это Джереми вернулся и теперь стоит в моей комнате, и смотрит на меня. Сколько же я проспала? За окном начинает темнеть. Который час? Будто бы услышав мои мысли, он говорит:
– Уже половина седьмого.
– У меня совершенно нет сил, – шепчу я, приподнимаясь на кровати.
– Прости, – он снова извиняется передо мной.
Снова этот тревожный взгляд. В нем будто бы поселились два человека, и один из них постоянно просит прощения за проступки другого.
– Ничего, мне уже лучше, – отвечаю я.
И это правда. Я действительно чувствую себя хорошо.
– Сон пошел тебе на пользу. – Он едва заметно улыбается.
Он выглядит провинившимся ребенком.
– Как работа?
– Мы заключили контракт. Очень выгодный проект. – Когда он говорит о работе, выражение его лица сильно меняется.
По нему видно, как он ее любит. Уж перед работой он не чувствует себя нашкодившим мальчишкой.
– Рада за тебя.
Он подходит ко мне и целует прямо в губы. Они такие горячие и мягкие. Они действуют лучше любого обезболивающего. Уже ничего не болит.
Наши отношения напоминают мне какой-то опасный дорогой наркотик. Они опасны, и в то же время я чувствую эйфорию. Два противоречия. Боль и отчаяние – расплата за удовольствие.
– Я приготовил ужин. Он на столе, – говорит Джереми. – Спускайся вниз. Жду тебя.
Он уходит. Я встаю, застилаю постель и иду на кухню.
На столе жареная курица с ананасами, картофельное пюре и графин с апельсиновым соком.
Я усаживаюсь за стол, где меня ждут столовые приборы, приготовленные для меня.
– Хочу за тобой поухаживать, – говорит Джереми и кладет в мою тарелку хрустящую ароматную ножку и три ложки картошки, наливает в мой стакан сок.
– Спасибо, – улыбаюсь я и пробую на вкус курицу.
Она божественна. Только Джереми умеет готовить ее так, что пальчики оближешь. Восхитительный вкус.
– Нравится? – спрашивает он.
– Ты как всегда на высоте.
Он улыбается и накладывает порцию себе.
Слышу, как звонит мой телефон. Я снова оставила его в комнате. Надо держать его при себе, чтобы не бегать с этажа на этаж. Это утомляет.
– Я принесу. Ешь, – говорит Джереми и идет за телефоном, а я даже ничего не успеваю ответить ему.
Кто бы это мог быть? Снова Сьюзен? Надеюсь, что не кто-то из моих друзей парней. Джереми ревнует меня. Чувствую себя не его сестрой, а женой. Его болезненная ненормальная любовь ко мне напрягает. Я даже не пользуюсь электронной почтой, не сижу в социальных сетях. Джереми против этого. Он боится, что я брошу его и наш с ним мир. Я не сопротивляюсь, но отказываться от общения с противоположным полом не собираюсь.
