Нам уже не хотелось купаться, на небе появились тучки, и остров показался нам серым и мрачным. Мы быстренько сели в лодку, и папа начал сильно грести к турбазе, чтобы успеть до дождя.
А турбаза жила своей жизнью. Аккордеонист Альберт целыми днями ругался в своей каюте с женой Кларой. Я слышала, проходя мимо, как она кричала, что он пьянчуга и по ночам гуляет с какими-то бабами. Красивая Лена всё время крутилась на пляже, неизменно окружённая компанией поклонников, играла с ними в волейбол и бадминтон, всё время находясь под надзором своей полной мамы с больными ногами. Дядька в цветастой рубахе никогда не раздевался, так и ходил, как распаренный попугай, наверное, стеснялся оголяться из-за своих габаритов. Он чаще всего играл в карты ещё с какими-то отдыхающими туристами.
В общем, всё было относительно сносно, если бы не столовая. Кормили там, надо сказать, отвратительно. К тому же там всегда было много народу. И хотя туристов обслуживали по талонам в первую очередь, публика в столовке была довольно непрезентабельной, кроме ожидающих свои рейсы пассажиров, всяких заезжих и приезжих людей, на крыльце почти всегда сидели местные пьянчуги, потому что после обеда в столовую завозили пиво.
Однажды мы с братом так проголодались, поскольку почти ничего не ели в этой засиженной мухами столовке, что уговорили родителей снова поехать на другую сторону Волги в Марпосад и поесть как следует. Мы переехали Волгу на пароме, пошли в уже знакомый нам ресторан и до отвала наелись там вкуснейших, как нам показалось, хотя, наверное, обычных, пельменей.
В последний день, незадолго до отъезда, мы всё же ещё раз посетили местную столовую, немного поели и отправились домой. Мы, конечно, не знали, что возможно, в это же время за соседним с нами столом сидел тот самый холерный больной, которого вскоре снимут с парохода, и санитарные службы, выясняя его контакты, отправятся по следу пассажира и узнают, что единственным местом, где он выходил на берег и поел в местном общепите окажется Кокшайск и наша столовка.
Мы приехали домой загорелые и довольные. Отпуск у родителей ещё не кончился и мы придумывали, как его дальше провести. Решили, что дня через два поедем к бабушке в деревню. На другое утро, когда мы все были дома, а брат гулял во дворе, он вдруг примчался к нам со странным сообщением. В соседнем доме жил друг Валерки Марат, который вместе с мамой тоже отдыхал на турбазе. Оказывается, только что во двор приезжала санитарная машина и увезла Марата и его маму на какой-то карантин.
– На какой ещё карантин? – удивилась мама. Она работала медсестрой и знала обо всём, что касалось болезней, прививок, карантинов и прочих медицинских дел.
– Тётки во дворе сказали, что у них холера, – заявил брат.
– Что ты болтаешь какую-то ерунду. У нас в Советском Союзе никакой холеры нет уже давным-давно, – возмутилась мама.
И только она это сказала, как в нашу дверь позвонили. Мама приложила палец к губам и на цыпочках подошла к дверному глазку, посмотрела и так же осторожно отошла от двери.
– Кто там? – так же шёпотом спросил папа.
– Там какие-то санитары в белых халатах, – сказала мама, распахнув от ужаса глаза.
Мы помолчали, и санитары, позвонив ещё немного, ушли. Через щёлку в шторах мы увидели, что машина с красным крестом уехала со двора.
– Что будем делать? – спросил папа.
– Я знаю признаки холеры и дизентерии, – ответила ему мама, – у нас с вами ничего похожего в помине нет.
