Холод и яд - страница 18

«Дурак! – закусила губу Варя. – И сама дура! Чего переживаешь-то за него?»

Час Просвещения длился ровно сорок минут и ни секундой больше. Старший лейтенант свою роль играл исправно: приводил точные данные за прошедший год, подчёркивая опасность наркозависимости. Звонок прозвенел синхронно с фразой, подводящей итог всей лекции:

– Если вам покажется, что ваши друзья каким-то образом связаны с наркотиками, не бойтесь – сообщайте нам. Мы поможем и вам, и вашим друзьям. – И угрожающе добавил: – Пока не поздно!

Все дружно закивали, лишь бы поскорее выйти из зала. Маше, Виктору и Филу повезло влиться в самую первую волну и выскочить из зала раньше всех. Варя осталась растерянно рыться в сумке и нырять во все карманы в поисках телефона, а Артём, как настоящий друг, остался преданно её ждать. Варя со психа послала его в кабинет, по новой перерыла весь рюкзак, но не нашла ничего, и даже отчаялась. В глаза вдруг бросился старший лейтенант, суетливо круживший вокруг Артёма, и друг, чуть возвышавшийся над полицейским за счёт почти двухметрового роста. «Интересно…» – выдохнула Варя, засунув руки в карманы платья. В ладонь попался телефон. «Точно дура!» – проверила время и пулей вылетела из актового зала.

Артём вышел вслед за ней, пригладил пластырь на лбу и оглянулся:

– И что у них вдруг за интерес к наркошам?

– В смысле?

Артём неопределённо повёл плечом и вкратце пересказал странные вопросы старлея, связанные с распространением наркотиков: о шприцах в подъездах, адресах закладок и наркоманах. Вроде как из-за проживания в не самом благополучном районе города. «Ну есть районы и похуже…» – ответить Варя не успела, потому что Артём резко переключился на рабочий лад и предложил поторопиться на русский.

Школьный день начался.

После четвёртого урока, когда большая часть малышей уходит домой, движение в школе стало особенно активным. Из кабинета биологии Варя вышла в сопровождении четырёх друзей – Маши с Виктором и Артёма с Филом. Однако по пути к кабинету истории Фил куда-то потерялся, а Артёма и Виктора отнесло вперёд – только и маячила каштановая макушка над потоком учеников. Машка заставляла Варю написать новую главу, а Варя предлагала попробовать написать что-нибудь в соавторстве: оставалось всего шесть месяцев побыть рядом, и надо было испробовать всё.

У кабинета девчонки столкнулись с парнями и замолчали. Во всегда тёплом, пропахшем кофе и шоколадом, родном кабинете вдруг показалось холодно и неуютно. Янина Сергеевна, обхватив ладонью лоб, методично и словно бездумно кивала на слова какого-то мужчины в кремовом пиджаке. Он подкреплял свои слова жестами, и на его руке блеснула недешёвая золотая печатка. Янина Сергеевна кинула тусклый взгляд на вошедших и снова утомлённо кивнула. На ней лица не было. «Она ведь даже на Фила не ругалась… Хотя обычно не упускала возможности. Что с ней сейчас-то случилось?» – затормозила Варя. В неё врезался Артём и заговорщицки зашипел:

– Если бы я не знал отца Фила, я бы решил, что это он.

Варя напряжённо цепанула взглядом печатку на одной руке, перстень на другой, нестандартный крой пиджака, что-то красное, лежащее перед Яниной Сергеевной и мотнула головой:

– Больше на мента-взяточника похож.

– Варя, – Виктор, бросив рюкзак на свою вторую парту третьего ряда, авторитетно хмыкнул: – Мне кажется, ты переборщила с дешёвыми детективами.

Варя, молчаливо закатив глаза, уселась за парту позади. Артём запрыгнул на крышку Викторовой парты и, параллельно переписываясь с кем-то, завёл непринуждённый диалог ни о чём. Одноклассники, расползшиеся по школе, медленно собирались в классе, но среди них так и не объявился Фил, и в душе вдруг вспорхнуло и замерло ожидание. Вместо дописывания вывода к таблице Варя вздрагивала каждый раз, едва открывалась дверь, и поднимала голову в надежде встретиться с ним взглядом. Это странное предвкушение встречи с Филом томило её уже второй год, не имея под собой ни одной рациональной причины. Иногда он бесил её своим чёрным юмором, импульсивностью и безразличием ко всему.