Холод и яд - страница 38

***

воскресенье

Артём ждал ребят на остановке, ведущей к постоянному месту встречи банд – гаражам. Фил выскочил из битком набитого автобуса на ходу, едва чуть-чуть отъехала дверь. Покачнулся и протянул руку Артёму.

– Здорово, – обменялись рукопожатиями; Артём легонько ткнул друга в плечо: – А чего не на мэ-эрсе каком-нибудь?

– Слушай, хоть ты не подначивай, – наморщился Фил, стирая с рукава синей куртки белое пятно неизвестного происхождения. – Заколебало на общественном транспорте ездить. Какого я вообще на права сдал? Знал же, что у бати зимой снега не допросишься, о каком авто речь! Ещё и, падла, нога опять разболелась. Привет, кстати.

Артём обеспокоенно наморщился, оглядывая Фила снизу вверх, предложил пойти домой, пока ещё не начали: всё равно сегодня планировали просто поговорить. Эти два слова, «просто поговорить», уже порядком надоели Филу за полтора дня. Артём так рьяно подчёркивал, что они идут решать вопрос словами, что невольно хотелось вмазать Илье и проверить, что будет.

Сдерживала лишь дружба. Не хотелось подставлять Артёма, который и без этого был тревожно напряжённым. Фил опасался разрушить их долгую дружбу, как, по словам окружающих, рушил почти всё, во что влезал.

– Поговорить так поговорить, – пожал плечами Фил и задрал голову.

Смеркалось. Солнце горело жёлтым пламенем и медленно сдвигалось в сторону горизонта. Артём с обречённым вздохом заметил, что домой придётся добираться по темноте. Фил на автомате вытащил из пачки предпоследнюю сигарету, не понимая, когда вдруг за два дня успел выкурить целую пачку. Бывало, что пачка сигарет исчезала медленно, за неделю-полторы. А тут каких-то два дня, переполненных родительскими воплями, тупыми болями в голеностопе и Ильёй.

После пары затяжек колючий дым уже начал раздражать. Фил зажал сигарету в пальцах, задумчиво глядя на тонкую змейку дыма, растворявшуюся в, кажется, осязаемом от мороза воздухе. Было странное ощущение завершённости и какой-то горечи.

«Испортились, что ли?» – наморщился Фил и, сердито выбросив сигарету, запинал её склеившимся снегом.

– У тебя всё норм? – спросил Артём, набирая сообщение Виктору.

«И что, так заметно?» – наморщился Фил, передёргивая плечами. Но, разумеется, соврал, что всё хорошо. Потому что, в принципе, проблемы с родителями вполне вписывались в стабильность его мира. А странное ощущение горечи – наверное, просто мир достал.

– Привет, командир, – хохотнул из-за угла Виктор, натягивая на подбородок клетчатый шарф, связанный бабушкой. – И тебе привет, господин умирающий. Чего случилось-то?

– Разговор, – сухо отозвался Фил.

– А… Понял. Кина не будет – электричество кончилось! – Виктор откровенно смеялся и, кажется, его уже совершенно не волновал разбитый позавчера нос.

– А чего ты такой весёлый? – подозрительно прищурился Фил.

Виктор, засунув руки в карманы, беспечно пожал плечами и сказал, что у него хорошее предчувствие. Фил фыркнул: «Сейчас бы от предчувствия радоваться, ага…»

Парни двинулись на своё место, за гаражи, хозяева которых редко объявлялись в это время суток. Это не гаражный кооператив, где свой автомобиль оставлял отец Фила: вот там была защита, да. Фил как-то пытался туда проникнуть, на машине покататься – не пустили. Зато здесь было раздолье: впереди красно-синие, местами проржавевшие железные боксы, присыпанные снегом. По обе стороны – по пять задних стенок гаражных боксов, исписанных разными граффити, и пара заиндевевших берёз.