– Давай просыпайся! – сердито буркнул я.
Это было несправедливо – девушка вовсе не казалась сонной. Но, повторяю, я был разочарован, и разочарование мое казалось тем более горьким, что я не мог понять его причину. Я чувствовал лишь – все, что наполняет мою жизнь, поставлено под угрозу.
Мадонна негромко застонала.
Отбросив смятые простыни, я придвинулся к ней. Она распласталась рядом, вся серая – или же казавшаяся таковой в тусклом вечернем свете. Даже волосы ее были бесцветными, точнее практически невидимыми.
Тут я сделал то, что, полагаю, оказалось серьезной ошибкой. Крепко сжал обеими руками ее левое запястье и попытался подтащить ее поближе, так, чтобы тела наши тесно соприкасались. Я собирался покрыть ей поцелуями шею и грудь – если она, конечно, достаточно меня распалит. Каковыми бы ни были мои намерения, я причинил ей боль, а делать этого не следовало. Разумеется, ничего особенно ужасного в этом не было. Думаю, вы согласитесь со мной, люди часто причиняют друг другу боль в подобных обстоятельствах.
Но то, что произошло между нами в тот вечер, обернулось настоящим кошмаром. Это было так ужасно и так просто, что, когда я об этом рассказываю, никто мне обычно не верит. Я, разочарованный и раздраженный, резко потянул Мадонну за руку. Она придвинулась ко мне и тут же, издав сдавленный стон, подалась назад. Я по-прежнему сжимал ее запястье обеими руками и не сразу осознал, что произошло. Произошло же вот что: я оторвал ей левую руку.
В следующее мгновение девушка выскочила из постели и, извиваясь от боли, бросилась к стулу, на котором висела ее одежда. Несмотря на то что в комнате было почти темно, она двигалась очень быстро. Похолодев от ужаса, я наблюдал, как она мечется по комнате, размахивая одной рукой; было непонятно, как она вообще двигается. Все это время она поскуливала или, точнее сказать, жалобно подвывала. Звук, который она производила, был очень тихим, таким тихим, что порой мне начинало казаться, будто бы он раздается у меня в голове.
Я спустил ноги с кровати, намереваясь зажечь свет. Единственный в комнате выключатель находился на стене у двери. Мне казалось, при свете проще будет найти объяснение произошедшему. Но выяснилось, что я не могу добраться до выключателя. Во-первых, мысль о том, что по пути придется, пусть даже случайно, прикоснуться к Мадонне, была для меня невыносима. Во-вторых, ноги решительно отказывались слушаться. Меня парализовал страх. Страх, потрясение и еще некое, невыразимое словами чувство, связанное с сексуальным разочарованием.
Итак, я неподвижно сидел на кровати, пока Мадонна добралась до своих вещей, не переставая тихонько подвывать; никогда мне не забыть этого душераздирающего звука. Правда, длился весь этот кошмар недолго. Как я уже сказал, Мадонна сохранила удивительное проворство. Я молчал, ибо не представлял, что́ можно сказать в подобных обстоятельствах. Да и времени на размышление у меня не было.
Одевшись, она сделала какое-то странное движение в мою сторону, словно хотела схватить нечто, витающее в темноте. Затем повернула ключ в замке и выскочила в коридор.
Дверь она оставила открытой, так что я видел темную лестничную площадку (свет на лестнице, разумеется, включался только на пару секунд) и слышал стук ее каблучков – сначала по лестнице, потом по улице, такой легкий и непринужденный, словно девушка покинула меня, прекрасно проведя время. По пути ей, похоже, никто не встретился – постоянные клиенты этого заведения оживлялись значительно позднее.
