– Я понимаю, Люда. Правда понимаю! Ну, то есть, я такого не переживал, слава богу, но понимаю, насколько это страшно и нелепо.
– А я ведь ещё думала, нет его больше. Всё. Умер. Ой, Костя… ты ешь сырники-то, ешь.
– Спасибо, Люда. Вы знаете, где ключи от моей машины?
– Так а в коридоре они висят. На гвоздике. – Людмила вытерла фартуком глаза. – Поедешь туда?
Слово «туда» она сказала таинственным и страшным голосом.
– Поеду, Люда. Что-то не так пошло в прошлый раз. Я намерен выяснить, что.
Соболев хотел бы сказать, что собирается не только выяснить, но и исправить. Но промолчал. С ужасом подумал, что исправление потребует от него снова жить в Сибири, искать способы, сотрудничать с Морозовым. Нет, не то чтобы Андрей был чем-то плох… но Соболев помнил их общее прошлое, и сам факт возвращения к нему тяготил Костю. Вызывал чувство досады, которое поневоле распространялось и на журналиста.
Костя не дождался Петра. Уже потом, когда ждал около машины техпомощь, – девятка не заводилась, немудрено, – видел, как мужчина прошёл в подъезд, сопровождаемый алабаем. «А собаку не дам!» – вспомнилось Косте. Ничего не поделать, придётся без Гэри. Может, там дело-то выеденного яйца не стоит, и беспокоиться не о чем. Вот только интуиция подсказывала Соболеву: «Стоит. Есть о чём».
Пока на машину поставили новый аккумулятор, поменяли масло, – в Запрудный Константин приехал к ночи. Он подъехал к супермаркету и позвонил Морозову:
– Надеюсь, ты не спишь.
– Надейся.
– Я в посёлке. Ну что? Поедем сейчас? – ехидно спросил Соболев.
– Нет. Давай поедем завтра.
– Выпить у тебя дома есть? Я что-то устал уже. Хотя только утром приехал в Сибирь.
– Что-то есть…
– Нет. Меня не устроит что-то. Ладно, я куплю.
– Так сейчас уже не продадут.
Соболев легонько хлопнул себя по лбу. Точно! Время-то позднее. Позднее… чёртово село, куда завтра придётся ехать, – ну не просто же так он пёрся из Москвы?
– Я куплю в ресторане. Жди.
– Хорошо, – согласился Андрей. – Я тогда ужин приготовлю.
Константин почувствовал, как зверски проголодался. Последний раз он ел какой-то пирожок с кофе, пока ремонтировали машину.
– Макароны с сыром? – спросил он.
– Нет. Яичницу с ветчиной. Макароны уже год есть не могу.
– Ура! Жди, в общем.
Соболев купил литр водки в баре и поехал к Андрею. Поразительно то, что он помнил, где живёт Морозов. Даже не пришлось перезванивать, чтобы просить напомнить адрес.
Андрей открыл дверь и раскрыл объятия. Костя хотел было возмутиться и отмахнуться от такого радостного приветствия, но именно тут, в маленьком коридорчике морозовской квартиры на него накатило: это же, по сути, его боевой товарищ. Андрей – свой! Они вместе сражались и вместе выжили. Соболев аккуратно поставил бутылки на обувную полку и обнял журналиста.
Весь вечер они пили водку и вспоминали. То страшное, что их объединяло в прошлом. А может, и объединило на всю жизнь, просто жили Соболев с Морозовым в разных концах страны.
– Надо бы сворачиваться, Кость. А то завтра день будет потерян.
– Надо бы, – согласился Соболев. – Только неохота. Охота вот так сидеть и вспоминать, а нового чтобы ничего такого не было.
Он налил ещё водки.
– Ладно, я ещё не уезжаю. Если что, поедем послезавтра. Ну. За Захара!
Андрей кивнул. Они выпили, не чокаясь. Костя про себя присовокупил к поминальному тосту Тамару. Морозов ни при чём, а Соболев с ней вроде как подружился.
