По счастливой случайности оказалось, что на руднике работал выпускник Университета дружбы народов, которого тоже позвали, и он, сияющий, уже издали кричал мне по-русски: «Да здравствует Советский Союз!» К сожалению, он оказался не геологом, а экономистом. Известно, насколько примитивно знали и изучали экономику тогда в Советском Союзе, где даже академики от экономики выглядят беспомощнее рядовых управленцев коммерческих фирм Запада.
Но главное место в наших бесконечных разговорах занимали, конечно, Панамский канал и панамо-американские переговоры о заключении нового договора, предусматривавшего передачу канала Панаме в собственность с 1 января 2000 года. Тем временем в Вашингтоне шли тяжелые, напряженнейшие переговоры по доработке текста договора. Торрихос хотел использовать любую возможность нажима на американцев. Он не собирался скрывать свои встречи с представителем из Москвы, попросил дать мой московский телефон, заговорщически прошептав при этом: «Послушай, не удивляйся там, в Москве, когда я позвоню тебе и буду спрашивать совета, как поступить в тех или других вопросах. Отвечай как можно туманнее и загадочнее. Они любят слушать все наши международные переговоры, перехватят и этот. То-то будет у них переполох!» Они – это, конечно, американцы. Надо сказать, что эту игру мы довели с ним до конца. Он действительно звонил из Панамы на мою московскую квартиру, и мы, посмеиваясь в душе, разыгрывали несуществующие сцены. А потом он мне рассказывал, что расчет оправдался и на переговорах с американцами эффект угрозы сближения с Москвой действовал неотразимо: Вашингтон шел на уступки.
Но главное, Торрихоса заставляла искать с нами контакты серьезная озабоченность, что Соединенные Штаты могут отказаться от подписания договора о канале. Тогда перед генералом, связавшим свою политическую судьбу с борьбой за возвращение канала Панаме, не оставалось бы никаких иных путей, кроме как начать силовые действия против американцев: уйти в сельву, начать партизанскую борьбу, встать на путь диверсий. Эту альтернативу он излагал публично, но я видел, что она пугает его самого, что он был бы рад, если бы она сработала как угроза, не претворившись в реальность. Но надо было готовить позицию на случай срыва переговоров, и тут без помощи Советского Союза было не обойтись.
Торрихос без конца рассказывал о Панамском канале. Вспоминал, как в период строительства канала американцы выселили из переданной им зоны площадью 500 квадратных миль вдоль трассы канала всех местных жителей, чтобы не иметь никаких проблем. 30 % всей зоны Панамского канала американцы заняли своими военными городками и базами, разместив на постоянной основе около 10 тыс. солдат – это втрое больше, чем все вооруженные силы Панамы. Давно многократно окупивший себя канал и его зона оставались колониальным анклавом, разрезавшим Панаму надвое. Генерал говорил о том, что в нынешнем виде канал оказывает разлагающее влияние на панамский народ. Каждый из 10 тыс. американских военнослужащих старается на время пребывания в Панаме обзавестись временной подружкой из числа задавленных нуждой молодых женщин. Теперь эти женщины протестуют против ухода американской армии в случае национализации канала. Обслуживает канал и зону около 8 тыс. панамских рабочих, занятых самым черным, неквалифицированным трудом. Им платят по низшей шкале американских зарплат, но это значительно выше, чем заработки панамских рабочих. Эта категория оказывается также в числе противников национализации канала, хотя им и стараются объяснить, что национализация не уменьшит доходы от канала и их интересы не пострадают.
