– Никто не знает, чего хотят боги, – усмехнулся лорд Клиггенс, – и хотят ли они чего вообще. Стоит ли винить их или стоит винить людей? Боюсь, что до того как отправиться к Большой Семье (так называли в Глухолесье всё скопище богов, сплошь связанных родственными связями) в гости, сомнительно, что мы об этом узнаем. Да, – проскрипел и сплюнул Хролк, – но старого филина после того, как тот уже околел, ещё надобно сбить с ветки камнем на землю.
– Ты спас меня, взял в жёны… но это она спасла меня, – поняла женщина, – спасла нас всех, и я до самой смерти не смогу забыть, какую цену за всё это, – старая леди обвела руками окрестности, – заплатила несчастная дочь Глухих Лесов.
– Она провожала меня, – вернулся Хролк к своей мысли, – я выезжал из Рейстергхарда на закате, Мариаэль стояла на мосту, смотрела, а когда я уже ехал назад, я увидел её такой же, как в нашу первую встречу, только в руках у неё был сиреневый плащ, и это был не её плащ. Я всегда смеялся над суевериями и чудачествами, но теперь у меня душа не на месте. Предупреждение…
– Я не буду смеяться, – пообещала Ерра, – Мариаэль никогда бы не позволила себе подобного.
– Вот уж не знаю, – задумчиво протянул собеседник, – вот уж не знаю… И если не брать в расчёт мои видения, а принять во внимание только факты… Вот отчего Курстерны не прислали ни одного воина? Их дом своим войском может соперничать с половиной домов Куэллсира, а король призвал сплошь мелочь вроде Риттенсов, лишь Клиггенсы и Оринаты хоть как-то были пригодны к войне, а остальные… Чуть было не сказал «сброд». Я нисколько не умаляю достоинств младших и малых домов, не желаю их оскорбить, однако участие их в этой войне крайне подозрительно, в то время как все большие дома остались сиднем сидеть по своим городам и замкам. Да, мы победили, но от всего войска уцелела едва ли не четверть, а то и меньше. Пять младших домов канули в лету, а малых без счёта, да и наше войско сократилось вполовину, а уж Оринаты – ещё одна война и их дом можно будет похоронить.
– Но ведь Коттендейлы пришли все, – заметила жена, – и потеряли не менее других.
– То-то и оно, Ерра, то-то и оно. Выбора у них не было, однако пока старшие родичи прохлаждались в своих шатрах, младших косили как траву. И всё ж потеряли они меньше всех.
– Я и забыла, что ты невысокого мнения о них.
– А что мне думать о людях, которые берут в жёны сестёр, а в мужья внуков? – лорд Клиггенс плюнул в траву и нахмурился.
– Пф, то же мне новость, – пожала плечами леди Ерра, – а то ты не знаешь, что между Коттендейлами практически нет кровного родства.
– Так-то оно так, – признал факт Хролк, – но где ж такое видано?
– Король обычно вырывает язык за такое, – напомнила жена мужу.
– И это не делает ему чести, – проворчал лорд Глухолесья, – но я ничего не имею против нашего короля, хоть его величество и сам принадлежит к этому дому. Но старый Джон, эта старая змея… Как пить дать, что поход на варваров его рук дело, а король слушает своего дьявольского дядюшку, не понимая, что тот толкает всех нас в могилу.
– Ссориться с Файрлинами не умная затея.
– Сиреневый, – вдруг прошептал Хролк, – сиреневый… Сиреневый – цвет Коттендейлов! Предупреждение… Войско ослаблено, а повод они всегда найдут… О, побей меня все боги разом, Ерра, они спустя столько лет решились… В Глухие Леса вновь идёт война!
– Какая с того выгода Коттендейлам и королю? – осторожно спросила женщина.
