Читать онлайн Лайза Фокс - Холодов. Операция развод

Мне было холодно и страшно. Белые стены с панелями цвета морской волны добавляли пафосной клинике лоска. А у меня вызывали дрожь и желание зажмуриться и сбежать. Прямо сейчас.

Из горла вырвался смешок.

Конечно, так и сделай, Ксюша! Мало тебе многооскольчатого перелома. Сверни себе шею, убегая с закрытыми глазами по бесконечным переходам центра травматологии и ортопедии.

Я вздрогнула, когда на здоровое плечо легла мужская рука, и я вынырнула из своих мыслей.

– С тобой всё в порядке?

Сейчас Матвей выглядел озабоченно. Мне было неприятно его внимание, его интерес. Он сам был противен до тошноты. Пытался загладить вину. Подарить хоть луну с неба и дать любые обещания. Как всегда, в таких случаях.

Ненадолго становился ласковым, а потом снова переставал контролировать эмоции. И сейчас я должна была радоваться затишью. Вниманию. Заботе.

Муж даже сумел выбить консультацию у великого Холодова. Хотя к нему нельзя было прийти с улицы. Только по просьбе, и только по очереди. И за очень большие деньги. Интересно, чего стоила мужу такая уступка?

– Да. Всё в порядке, Моть.

Он скривился. Муж терпеть не мог, когда его так называли. Но сейчас я могла говорить и делать всё что хотела. Сегодня я могла не бояться. И он никак не среагировал на неприятную почти что кличку.

– Сильно болит?

Я поморщилась. Физические страдания были не в пример слабее моральных. Но после случившегося Матвея жалеть я не собиралась.

– Пока терпимо.

– Ксюш, давай дёрнем кого-нибудь. Пусть уколют ещё раз? А?

Он спрашивал. Сейчас был сама забота и вежливость, но во мне это вызывало только раздражение.

Я сделала вид, что раздумываю над ответом. На самом деле, просто тянула время. И когда подошла медсестра в бирюзовом брючном костюме с зелёной пластиковой папкой в руках, облегчённо выдохнула.

– Здравствуйте, меня зовут Анастасия. Ксения Сергеевна, Борис Александрович готов принять вас в своём кабинете. Сопровождающий может с комфортом подождать в комнате отдыха. А вас, Ксения Сергеевна, я провожу.

Медсестра обошла инвалидное кресло, в которое меня усадили у дверей машины, но взяться за ручки не успела. Матвей вцепился в них первым.

– Я сам отвезу Ксюшу. Показывайте дорогу.

Девушка в бирюзовом костюме замерла.

– Это невозможно. Я сопровождаю на консультацию только пациента.

– Вы знаете, кто я такой? – Угрожающе рявкнул Матвей.

– Вы сопровождающий пациентки Рябовой. Она приехала на консультацию. И только эти сведения сейчас имеют значения.

– Она нуждается в помощи, и я собираюсь быть рядом.

Вместо недовольства на лице Анастасии расцвела лучезарная улыбка.

– Именно на помощи пациентам мы и специализируемся. Вы находитесь в лучшем травматолого-ортопедическом центре страны. И сейчас вашу спутницу готов проконсультировать доктор медицинских наук Холодов. И мы начинаем тратить время его приёма.

Девушка подождала, пока муж отойдёт в сторону, и выкатила моё кресло в коридор. Матвей провожал нас взглядом до самого лифта. Нажала кнопку вызова, и мы плавно переместились внутрь.

Едва хромированные двери начали смыкаться, Матвей ринулся к лифту. Он успел заскочить до того, как кабина качнулась, и мы поехали вверх.

– Это совершенно бесполезно. – Анастасия смотрела на наше отражение в зеркале с сочувствием. – Даже явившись к Холодову, вы не заставите его с вами разговаривать, а бесценной консультации можете лишиться.

– Посмотрим. – Самоуверенно ответил Матвей. А я сжала губы, чтобы не закричать.

Анастасия выкатила меня в пустой коридор. Редкие врачи и медицинские сёстры появлялись здесь совершенно бесшумно. И, едва выйдя в проход, тут же старались скрыться в кабинете или быстро исчезнуть с этажа.

Было ощущение, что они не хотят с кем-то встречаться. Боятся попасться ему на глаза и получить нагоняй или неожиданное задание. Мне это ощущение было хорошо знакомо. Я его ощущала по неразличимому носом запаху адреналина, витавшему в воздухе.

Только он здесь был каким-то другим. Тоньше. Острее, концентрированнее. Словно я приближалась к эпицентру животного страха. Никак не обозначенного на карте, но распространяющего свои флюиды и без сигнальных маячков.

Анастасия приложила свой бейдж к панели у одной из дверей и бодро доложила, – Борис Александрович, пациентка Рябова с сопровождающим.

Из невидимого динамика долетело чёткое, – войдите.

Матвей открыл дверь, и я въехала в комнату, похожую на операционную. Здесь так же светло, стерильно, холодно. И страшно. Но не из-за ужасающих плакатов с анатомическими подробностями, которые любят вешать в больницах.

За белым столом сидел атлетически сложённый брюнет. Прямой нос, резко очерченные черты. Короткая стрижка и печать интеллекта высокой пробы на лице. И руки, прикосновение которых захотелось почувствовать на коже прямо сейчас.

Моя кожа моментально покрылась мурашками от затылка до пяток, едва я увидела нереально синие глаза. Их взгляд прошивал меня насквозь, словно лучи рентгеновского аппарата.

Мне казалось, что для мужчины в бирюзовом хирургическом костюме нет тайн. Что он видит меня насквозь. Знает все мои секреты и понимает, как я выгляжу без одежды. Последняя мысль вызвала во мне мелкую дрожь.

И желание.

Я даже головой покрутила, чтобы прогнать наваждение. Это просто врач. Врач, а не ухажёр!

Только сидящий напротив меня мужчина не был просто врачом. Он был кем-то другим. Умным, считывающим каждую мою реакцию. Понимающим всё, что творилось вокруг. И опасным.

Очень опасным и безжалостным.

Вернее, не так. В нём не было агрессии. В его глазах плескался холодный расчёт и аналитическая мысль совершенно другого порядка. Недосягаемого уровня, сравнимого с живым компьютером.

Мне казалось, что, не говоря ни единого слова, он подчинил меня своей воли. Не оставил ни единого шанса на противодействие. Сломал сопротивление. А ещё, что он понял про меня всё.

Даже то, что, прокатившись волной чувственных мурашек, во мне вскипело чистое, неразбавленное, животное желание.

Между нами проскочила искра, и я вздрогнула. Украдкой скосила глаза на Матвея, но тот, по счастью, был занят. Он обогнул нас с Анастасией и двинулся к столу, за которым сидел врач.

– Здравствуйте, я Матвей Рябов.

Муж с показным энтузиазмом протянул доктору руку для рукопожатия, но тот даже не шелохнулся. Окатил Мотю ледяным взглядом, и тот отшатнулся, отдёрнув руку.

– Выйдите, пожалуйста. – Слова были сказаны тихо, но так веско, что я тоже захотела покинуть кабинет.

– Но я собираюсь присутствовать во время консультации жены! – Ответил муж, но его голос прозвучал истерично, как каприз.

Врач не стал спорить. Он снова перевёл пронзительный взгляд на меня.

– Ксения Сергеевна, вы говорите по-русски?

– Д-да, – ответила я запинаясь.

– Вы дееспособны?

– Да. У меня даже водительское удостоверение с собой. Я его получала год назад и тогда же проходила психиатра.

Доктор снова полоснул Матвея холодным взглядом. В котором был лишь оттенок презрения. Основным его чувством было безразличие.

– Покиньте, пожалуйста, кабинет.

– Но я имею право! – кипятился муж.

– Нет. Вы сейчас тратите её здоровье. Здесь имеет право только пациент и его доктор. Остальные ждут в комнате отдыха. Анастасия, проводите господина Рябова.

С Матвеем никто не решался разговаривать подобным образом. Я даже голову вжала в плечи, ожидая его ярости. Но под взглядом леденящих душу синих глаз справился. Посмотрел на меня, словно ожидая протеста. Я кивнула в сторону выхода, и он сдался.

Рост мужа 191 сантиметр, и я всегда считала его очень высоким. Но в кабинете травматолога он словно сдулся, стал ниже, ничтожнее. Даже его русые волосы, словно подёрнулись пылью.

Он неопределённо качнул головой и боком, едва приоткрыв дверь, вышел в коридор. За мужем последовала Анастасия.

– Давайте сразу перейдём к делу. Я просмотрел присланные результаты исследований и снимки. Но, прежде чем мы начнём, я хочу узнать, как вы получили эту травму.

В животе скрутила тугая спираль. Она обожгла внутренности за грудиной. Я облизала внезапно пересохшие губы и ответила, стараясь, говорить без дрожи в голосе.

– Оступилась и упала.

Врач никак не отреагировал. Он молча смотрел на меня, а я чувствовала, как на этот пронзительный взгляд отзывается каждая клеточка моего тела. Как она рвётся, стараясь сдержать крик о помощи.

– Ксения Сергеевна, – начал врач тихим звенящим голосом, – меня зовут Холодов Борис Александрович. Судя по тому, что мне прислали, с вашими обломками вы пришли точно по адресу. И я возьмусь за ваше лечение. Но только если вы выполните моё единственное условие.

– Какое? – уточнила я, внезапно севшим голосом.

– Не врать мне. Ещё одна ложь, и вы покинете мой кабинет вслед за мужем, и я не возьмусь за ваше лечение ни за какие деньги и протекции. – Он снова помолчал. – А теперь тот же вопрос. Как вы получили эту травму?

Холодов смотрел на меня так, как никто и никогда до этой минуты. В музее я видела голограмму скульптуры. Светящуюся 3D проекцию. Её можно было рассмотреть со всех сторон. Повернуть и присмотреться к каждой детали.

И теперь под взглядом доктора я казалась себе такой прозрачной фигурой. Была полностью одета, но ощущала себя так, словно стояла перед ним голой, да ещё и в рентгеновском аппарате.

Он знал обо мне всё, и это будоражило. Никто и никогда не хотел обо мне знать. Все хотели судить. Холодову надо было разобраться. Без садизма. Для того чтобы выбрать путь, которым мне помочь.

Ощущение обнажённости смущало. Заставляло сердце биться сильнее. Покрывало щёки нежным, едва заметным румянцем. И щемящим чувством сдавливало грудь. Он ничего не говорил, ни к чему не принуждал, но я знала, что противостоять ему не смогу.

Но я так не привыкла! Нельзя безвольно подчиняться или безоговорочно доверять. Надо собраться с силами и дать отпор себе и своим фантазиям.

Я сжала кулаки, и левую руку пронзила боль. Ойкнув, погладила ладонью неуклюжую конструкцию, в которую обернули левое предплечье и снова посмотрела на врача. Спасения от магнетизма Холодова не было.

– Я упала с лестницы.

Мой голос прозвучал тихо и жалко. Но Холодова это не удовлетворило. Он тоже заговорил тихо, но это был совсем другой звук. Словно отлитый из металла и непоколебимый.

– Это похоже на правду. У вас такое костное месиво, что сразу было понятно, что ударов было несколько. Лестница объясняет и ссадины на лице, и гематому на голове. – Он посмотрел на меня испытующе, словно ждал продолжения. Не получив уточнения, Холодов заговорил сам. – Ксения Сергеевна, я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Я не сплетник. Мне неинтересны подробности вашей жизни. Я задаю только те вопросы, которые влияют на понимание вашей болезни, выбор тактики лечения и прогноз. Мне неинтересно вкладываться в результат, который будет испорчен из-за безразличного к себе отношения пациента. Поэтому я задам ещё один вопрос, на который жду честный ответ. Упали сами или вам кто-то помог?

У меня внутри всё зазвенело. Было ощущение, что синие глаза Холодова с размаха проехались по до боли натянутым внутри струнам. Нет, не души, а каркаса, на котором держится моя невозмутимость.

Тем канатам, которые заставляют меня вставать утром с постели. По тросам, удерживающим на месте стотонную маску с улыбкой. В любое время и в любой ситуации.

А вот сейчас эта система титановых струн дрогнула, задрожала. Завибрировала в унисон с внутренней болью. А ещё с желанием открыться. Довериться мужчине. Почувствовать силу рук. Для защиты.