В общем, еще неизвестно, на что в большей степени работает карательная практика международной борьбы с «ревизионистами». Очень может статься, она как раз создает «мучеников идеи» и одновременно будит жгучий интерес: а как-то там на самом деле было с газовыми камерами? Очевидно ведь, что с ними что-то не в порядке, иначе за сомнения никто никого не карал бы.
Чем сильно движение «ревизионистов»?
Во-первых, тем, что они, как юродивые, говорят о том, о чем боятся, не смеют или не решаются заговорить очень многие. Дело не только в действии законов, карающих за попытку обсуждать Холокост. Общественность во всем мире настроена таким образом, что любая попытка отнестись к преступлениям нацистов объективно и без эмоций тут же воспринимается не содержательно, а эмоционально. Даже если никто не орет «нацист!», не хохочет, как гиена, и не фыркает от возмущения, – присутствующие будут относиться к сказанному в первую очередь как к источнику эмоций. Или как к политическому действию: «А! Ты за нацистов, да?!»
Точно так же и попытки анализировать число убитых, условия содержания в концлагерях или судьбы конкретных людей тут же наталкиваются на чисто эмоциональное сопротивление. Или трактуются как стремление «преуменьшить страдания несчастных жертв», «сыграть на руку» их мучителям. И вообще, вы за кого?!
Так вот, ценность движения «ревизионистов» в том, что они уводят обсуждение истории Второй мировой войны, нацистского режима, Холокоста, поведения в нем политических сил из пласта эмоциональных завываний в пласт рационального обсуждения. Не «немецко-фашистские захватчики совершили невероятные зверства, залили землю кровью невинных людей!!!», а «батальон СС номер такой-то расстрелял 26 евреев 14 мая 1942 года». И из пласта политического в пласт научный. Не «на кого этот факт работает?», а «твердо ли установлен этот факт?».
«Ревизионисты» занимаются скучной прозой. Они выясняют, что на самом деле происходило в тех или иных местах, кто именно и что именно совершил… или не совершал.
Независимо от правоты «ревизионистов» и от двигающих ими мотивов, мир от их деятельности становится трезвее и разумнее. Это радует.
Во-вторых, «ревизионисты» показывают явные несуразности в истории Второй мировой войны и Холокоста. А этих несуразностей гораздо больше, чем хотелось бы.
Восток – самое слабое место «ревизионистов»
Слабые места «ревизионистов» – отказ верить даже в твердо установленные факты преступлений нацистов. И в этом смысле их самым слабым местом становится история Второй мировой войны в Восточной Европе, особенно в СССР. Они ухитряются отрицать или, по крайней мере, сомневаться в существовании Бабьего Яра и вообще всех массовых расстрелов.
Гибель евреев на Востоке они описывают примерно так: «Евреи умирали в гетто и лагерях в основном от болезней и истощения, а в последние месяцы войны также от голода. Они гибли во время бессмысленной эвакуации лагерей на Востоке перед приходом советских войск, при жестоком уничтожении Варшавского гетто и при репрессиях на Восточном фронте. Часто комиссаров, т. е. политруков-коммунистов, ликвидировали сразу после сдачи в плен. Сразу расстреливали или вешали также захваченных партизан. Наконец, практиковались расстрелы заложников в качестве возмездия за нападения на немецких солдат»[32].
Бывают утверждения и «круче». Например, о том, что не было никакого еврейского расстрела в Бабьем Яру, а в этом овраге нацисты убили сотню «сопротивленцев», украинских патриотов
