Homo Novus Extremus - страница 16

Потом Яков несся по главной улице города. Нарушил соглашение с Домирчиком: не спать с Ниной. Тротуар перегородила полицейская машина. Якова привезли в отделение, бросили в камеру.

Вечером вошли к нему двое.

– Ага, вот он, пьяница и дебошир! – громко произнес капитан. – Что молчишь? С бодуна бо-бо?

– Я не пьян.

– Сопротивление?! Колунов, разъясни ему, кто здесь право имеет! – Встать! – крикнул крепыш.

Поднялся со скамьи. Получил удар резиновой дубинкой под колени, упал на четыре точки.

– Бей хорошо, но аккуратно, чтобы следов не оставлять, – услышал голос капитана.

Следующий получил по спине, потерял сознание.

Очнулся, ощутил боль во всем теле. Ломило мышцы, словно после хорошей физической нагрузки. Потрогал лицо. Чистое, не тронули. Не знал, сколько времени провалялся. Дверь открылась, вошел капитан.

– Оклемался, герой! – усмехнулся он. – Тебя же предупредили, как человека. Сказали, уезжай, а ты, что же, удумал, выползень? Порядочным людям жить мешаешь. Ничего, мы тебя воспитаем. Это наша работа.

– Позвонить можно?

– Можно Машку через ляжку!

– Имею право.

– Не понял?

Капитан провел пальцем по тонкой щеточке усов над верхней губой, приосанился, расставил широко ноги, большие пальцы рук заткнул за ремень и резко ударил в грудь сапогом.

– Удовлетворен в правах?

Отдышался. Неожиданно Якова охватила отчаянная ярость. Собрал силы, вскочил на ноги, сделал шаг к капитану. Он не ожидал прыти, попятился. Оправился, зло сощурил глаза:

– Хочешь задушить? Давай, я помогу тебе.

Расстегнул две верхние пуговицы и ждал, когда руки Якова сомкнуться на его бычьей шее.

– Что же ты медлишь, паскуда! – прохрипел капитан. – Это уже на срок тянет. Давай же!

Яков опустил голову.

– Арры! – зарычал капитан, пнул в живот.

Отлетел, ударился о стену затылком. Закружилась голова, вытошнило. В камеру вошел крепыш, зашептал на ухо капитану. Тот изменился в лице.

– Она здесь?

– Так точно.

– Я пойду, а ты его в порядок приведи!

– Слушаюсь!

Держал в руках бутылку водки и стакан. Усадил на скамейку, обтер лицо носовым платком, плеснул водки в стакан, поднес к губам.

– Пей! За тобой дама пришла. Ждет.

Водка колючим теплом рассыпалась по организму. Придерживая, вывел из камеры по длинному коридору. Прошли через «вертушку». Нина сидела на маленьком стульчике прямо у входа. Возле нее крутился капитан. Улыбчивый и галантный. В кулаке была зажата тысячная купюра. Глянул на Краснобаева, спрятал руку за спину.

– Вот, – кивнул, – ваш кавалер в лучшем виде! Свежий, румяный!

Нина нервно прикусила губу.

Яков по-прежнему лежал на голой земле. Домирчика рядом не было. Солнечный свет упорно цеплялся за ветви деревьев, медленно сползал вниз, не желал гаснуть. Показались подвыпившие подростки.

– Гля! – крикнул один из них, – сгорело!

– Не, прикинь, это НЛО приземлялось.

– Приколись, мертвец!

– Да, ладно?

– Вон, за фундаментом!

– Снимай, скорей! Шевелится!

Яков поднялся. Мальчишки прыснули в стороны. Отряхнулся. Жуткая головная боль пульсировала, отдавала в конечности. Выгоревший каркас машины исчез. Осталась полукруглая, выжженная поверхность. Рядом натоптано. След от тяжелого грузового автомобиля. Было ли все это с ним, не было? Где та, выверенная до мелочей, настоящая реальность? Огляделся. Вокруг металлической стружки насыпано. Споро местные мужички работают. Неужели на лом сдали? Еще принимают? Жуткий страх умирания погнал Якова через чащу, исхлестал гибкими прутьями ивняка, вывалял в пахучем муравейнике и дальше, дальше на вокзал, в поезд. В ранние морозы, в последний вагон.