Homopolysemos - страница 4

Чем больше времени проходит непосредственно от самих событий, связанных с присутствием Иисуса Христа на земле, тем легче в Него уверовать, и вот почему. Можете ли вы представить себе, какова была бы ваша вера, стань вы непосредственным очевидцем явления воскресшего Христа? Ни была бы ли она в таком случае знанием, а не верой? Вера и знания разнятся в своей основе и имеют совершенно разное воздействие на душу человека, а потому отдаленность современного человека от известных всем событий, как это ни странно, намного полезнее для его веры. Лишенная прямых доказательств вера современного человека имеет гораздо больше оснований на то, чтобы крепчать, ибо все, чего не видели глаза и не слышали уши, додумывает наше сердце, а это и есть самая лучшая основа для веры.

Всякий, кто ищет чудес и доказательств, стремится, сам того не осознавая, к разуверению себя. Об этом надо знать и не забывать.

Религия – это не наука: не археология, не история и не психология. Религия есть путь, путь к собственному преображению, к собственному одухотворению, и никаких исторических документов здесь не требуется, а тем более артефактов и доказательств, связанных с этим.

Всякий, даже самый плохой поэт-мужчина, обязательно найдет свою аудиторию. И пусть она будет маленькая, даже очень маленькая, но она у него будет. В конце концов она предстанет пред ним в виде любящей его женщины, которая заменит ему весь мир. Вот потому плохих поэтов и не бывает, что рядом с ними всегда есть любящие их женщины. Женщины любят ушами, и в этом поэтам-мужчинам несказанно повезло. Сложнее дела обстоят с поэтессами – ведь в этом случае на мужские уши особо надеяться не приходится.

Мне довелось встречать потрясающих поэтесс, но большинство из них, увы, прозябали, ибо мужская аудитория их не слышала, а женская – с упоением продолжала внимать строкам своих любимых поэтов-мужчин. И с каждым новым стихотворением женщины-поэты все больше и больше перерождались в мужчин: их голоса грубели, а сами они становились дерзкими и высокомерными. Из их острых мундштуков все чаще курился крепкий капитанский табак, а от пересохших губ пахло ромом и джином. Но когда они читали стихи, то мир вокруг замирал и плакал.

Это особое, непостижимое для меня свойство женской поэзии всякий раз оставляло в моей душе нечто большее, чем просто впечатление от искусства говорить на языке муз. В такие минуты я переставал писать стихи и с величайшим наслаждением внимал тому, что было написано женщинами…

Позволю себе повольничать: а может вовсе не яблоко предложил змей Еве, а налил ей винца, и та, выпив и осмелев, Адама им угостила. Расслабились молодые, да в бесстыдство и вдарились, загуляли не на шутку – решили познать зло и добро. Только вот на пьяную голову такие штуки не проходят. И вместо познания одни ошибки-грехи полезли. Что только ни выкинешь подшофе? Вот и попросили их тогда из рая: дескать, не райское это дело – пить и похмеляться, и потому с того момента земля наша грешная и приняла забулдыг на перевоспитание, так что на земле и по сей день – планетарный вытрезвитель.

Сколько раз мне доводилось слушать дискуссии по радио или телевидению о вреде и пользе алкоголя. Особенно выразительными апологетами пьянства выступали в них те, кто нередко позволяет себе выпивать. Сколько уловок, приманок и доводов они умудрялись выдвигать, дабы хоть как-то оправдать собственные желания, вплоть до того, что сам Христос это вроде, как не запрещал.