Хоннорун. Исток - страница 7

Так они пробыли в тишине без малого час. А чуть позже оба заурчали животами. Лень пробирала насквозь, так что друзья нехотя передвигаясь, перенесли кагал^>4 из двух лиц на кухню. И загремели тарелками. Вечеря перетекла в неспешный ужин, где работали в основном ртом и руками. Вопросы и ответы остались на время за бортом. Но лишь на время.

– Что там с… – Лёня зашкрябал вилкой по тарелке, пытаясь насадить на неё как можно больше зелёного горошка. – С… чтоб вас черти драли! – с психбольницей!

Мальчик победоносно поднял вилку, на зубцах которой красовалось четыре нетвёрдо сидящих горошины. Пока Лёня давил лыбу и поправлял сползающие очки, две горошины свалились обратно в тарелку. Мальчик разочарованно цыкнул и продолжил своё занятие. Костя чинно и неспешно перемешивал кашу. Ему вечно казалось, что овсянка не желает растворять в себе соль полностью.

– Я на эту… эм, это добровольное сборище затесался лишь для одного, – Костя вынул ложку и слизал остатки каши. Соль растворилась. – Левин Ксантий Аркадиевич.

Монахов отпустил вилку и упёрся подбородком в ладонь. Правой рукой почесал затылок. В голове заиграла ненавязчивая мелодия из смутно знакомой рекламы.

– Это тот, которого по местным новостным каналам крутили? – мальчик щёлкнул пальцами и понятливо кивнул. – Понимаю, с твоей-то нездоровой психикой его услугами просто необходимо воспользоваться. «В связи с тяжёлой обстановкой в поимке преступника, а так же с целью предотвращения случайных жертв – предлагаем услуги известного специалиста нашей области Левина Ксантия Аркадиевича…» – голосом безликого диктора закривлялся Монахов. За что сразу получил по лбу ложкой.

– Он, чтобы ты знал, друг семьи, – спокойно проговорил Костя и бросил ложку в раковину, после чего взял новую из выдвижной полки. – Единственный, с кем отец меня успел познакомить. И так же тот, кто в детстве пытался меня кое-чему в своей сфере обучить, – на этих словах он снова предупреждающе замахнулся на Лео ложкой, пока тот с наигранным сочувствием покрутил пальцем у виска и развёл руками в стороны. – И я не про психиатрию. Я о начертании. Они с отцом вечно закрывались в его кабинете. Дом ходил ходуном, а на улице за полчаса солнце успевало переодеться в тучи восемь раз. Но с тех пор как отец исчез – я виделся с ним лишь единожды. Он зашёл в дом за какими-то бумагами и на прощание лишь потрепал меня по макушке. Вполне логично, что с появлением этого маньяка у него появилось больше работы. Нам с отцом уже давно известно о его нелёгких отношениях с мэрией, которой вечно мало педагогических программ. Мало – потому что под напускной кипучей деятельностью и акций, наподобие, например, «Милосердного сердца» – можно списать просто немеренные средства с бюджета региона в пустоту. И по карманам. Ответственным за деятельность назначить того же Левина, за что налоговая будет обращаться по всем вопросам именно к нему. Мужика можно понять, почему о своём обещании навещать меня почаще он позабыл. И вообще, это мне следует проявить инициативу, ведь именно я хочу научиться этому искусству начертания, а не он. Вот и всё.

Лёня кивнул. Пазл в его голове сложился в общую картину происходящего. Теперь ему стало понятно к чему они записались добровольцами и почему Костя последнее время бегал с такой таинственной миной. Мальчик покачал головой, смотря на то как его друг медленно наслаждается кашей. Он закатил глаза, и ещё бы, кто на их веку поддерживает в себе привычку не прикасаться к ложке мизинцем?