— Бомж? — переспросил дедушка, и я прикусила язык. Ну вот, сболтнула лишнего, просто озвучила свои реальные мысли. Не хотела же жаловаться, и чтобы он волновался, но слова сами собой вырвались наружу.
— Да я утрирую, конечно, — попыталась я исправить ситуацию. — Ну, на новенькую редко смотрят дружелюбно. Я была к этому готова.
— Вот что я тебе скажу, — повернулся он ко мне и взял за руки. — Вся эта их мишура ничего не стоит на самом деле. Все их цацки и побрякушки не делают их людьми. Всё, что на них надето, купили им мама и папа. У тебя такой роскоши нет, так уж вышло. Но зато у тебя добрая душа и большое сердце. И они обязательно это оценят.
Я улыбнулась ему. Понимаю, что он хотел меня поддержать, да только эти мажоры все как один без души и сердца, а потому очень маловероятно, что оценят мои…
Эти богатства внутреннего мира для таких как они ничего не стоят, к сожалению. Но мне придётся выжить в этих каменных современных джунглях, потому что я не буду как трус сдаваться, забирать документы из лицея и, поджав хвост, бежать в привычную среду обитания.
Один год.
Я справлюсь, дед, и ни за что на свете тебя не подведу.
***
ДАНИИЛ.
— А вот и сын! — радостно встретила меня мама на пороге дома.
— На! — всунул ей в руки злосчастный пирог, за которым она меня послала по дороге до дома.
Родители были на линейке, но за линией, где стояли все родные выпускников, а потом уехали, не дожидаясь окончания нашего классного часа. Как сказала мама — она очень хотела подготовить праздничный обед к нашему приезду, чтобы мы всей семьёй праздновали начало нового учебного года.
Семьёй… Это у неё семья, с её новым мужем. А мы с Назаром так… Напоминания о прошлом.
— Я больше в эту пекарню не пойду ни за что на свете, — заявил я и отправился на кухню выпить воды. И успокоиться. Ох и выбесила меня эта малявка, сил нет.
Такая красивая и такая глупая — истинная Бэмби.
Ещё пыталась назло всё сделать.
Фиговый из тебя манипулятор, малыш!
Я тебя раскусил в два счёта.
Ты мне пыталась испортить настроение, но и твоё тоже оказалось испорченным…
— Чем тебе пекарня уже не угодила? — спросила мама, которая крутилась рядом.
— Очереди большие. И покупатели тупые, — лениво отозвался я.
— Ну тебе все и всегда не такие.
— Просто кругом одни идиоты.
— И только один ты Д`Артаньян, да?
— Очень смешно, — скривился я.
— А так и выглядит, — отбила маман. — Ты всегда серьёзный и хмурый. Попроще надо быть, тогда и окружать тебя перестанут сплошь идиоты.
— Ой, ма, — хмыкнул я. — Давай без нотаций?
— Давай, — миролюбиво отозвалась она. — Тем более, что у нас сегодня праздник. Вадим и я очень старались…
— Вадим… — повторил я. — Старался? Для нас прямо?
— Сын, — строго посмотрела на меня мама. — Ну уж год целый прошёл, а ты всё никак не смиришься с моим новым замужеством.
— А как мне смириться, если ты бросила отца ради этого…
Мама подняла грустные глаза на меня.
— Перестань, Дань. Ну ты же мне больно делаешь. Я люблю и Вадима, и вас с Назаром. Ну прекращай уже меня корить за то, что посмела прекратить ненужные больше отношения и стала счастливой с другим мужчиной.
Я лишь поджал губы и промолчал. Довести до слёз мать на первое сентября в мои планы не входило, хотя я всё равно не был согласен с тем, что она сказала. Но в данном случае, я всё же выбирал счастье и улыбку матери вместо слёз.
— Когда ты полюбишь, ты поймёшь свою маму. Ты уже такой взрослый… — она протянула руку и провела пальцами по моим волосам. — Наверняка, скоро и твоё сердце забьётся от любви.
